Тем временем Персефона опять попыталась выбраться из своего заточения. Запах горящего дерева и паленой бумаги усиливался. Она закашлялась и прикрыла рот и нос подолом туники.
Несмотря на все старания, ей так и не удалось сдвинуть нависший над ней предмет. Если бы он упал на пол, ее бы раздавило или она получила бы серьезные травмы. Ей повезло: ее просто зажало в помещении, охваченном огнем.
Она уже слышала, как потрескивают языки пламени. Треск напоминал шелест сухих листьев под ногами. Умереть такой ужасной смертью!..
Страх придал ей сил. Она снова принялась толкать препятствие, потом встала на четвереньки и попыталась поднять его спиной. Бесполезно.
Из ее горла вырвался стон отчаяния. Она судорожно вдохнула, опять закашлялась и крикнула:
– Нестор… кто-нибудь… помогите!
Ответом ей стал все усиливающийся треск огня.
Что, если старик упал или просто не смог выбраться из подвала? И никто не узнает о ее местонахождении? Сколько еще времени она сможет здесь продержаться?
Дым стал таким густым, что она почувствовала его вкус во рту. Грудь сдавило, каждый вдох давался с трудом. Сердце гулко колотилось. Кашель уже не прекращался.
Она читала, что в Европе в жуткие годы инквизиции бедняги, осужденные на сожжение, часто погибали от удушья раньше, чем их пожирало пламя. Неужели ее ждет такая же участь?
Из глаз Персефоны брызнули слезы. Нет, не может быть! Ведь она только начала жить по-настоящему… Она больше никогда не увидит Гейвина, не сможет рассказать ему о своих чувствах…
– Персефона!
Надежда, уже покидавшая ее сердце, вновь возникла в ней.
– Я здесь! Здесь!
– Держись!
Она будет держаться, она должна держаться… Дым окутывал ее плотным туманом. Грудь распирало от нехватки воздуха. Едва вдохнув, она тут же начинала кашлять.
Но Гейвин уже здесь. Он не даст ей умереть. Она может на него положиться.
– Черт возьми, я не могу сдвинуть полки!
Он находился прямо над ней. Она слышала его голос и голоса других мужчин, боровшихся с огнем. Если они успеют… Но она не могла дышать. В ее легких не осталось ничего, кроме острой боли. Она погружалась во мрак, разрезанный пляшущими огоньками, но все-таки отчаянно цеплялась за ускользающее сознание.
Глава 18
– Она у меня, – произнес низкий взволнованный голос Гейвина.
– Знаю, – отозвался еще один мужской голос, в котором слышалась нотка веселого удивления.
Сильные руки вынесли Персефону на холодный, упоительно свежий воздух. Она сделала вдох, другой… Легкие постепенно наполнились.
– Гейвин… – Неужели тонкий тихий голосок принадлежит ей?
– Да, милая. – Он на секунду остановился и посмотрел на нее с таким участием, что она заморгала, отгоняя подступившие слезы. – Слава Богу! – произнес он и крепче сжал ее в объятиях.
Через несколько минут она лежала на земле во внутреннем дворе дворца. Вокруг ходили люди. До нее долетали голоса – одни спокойные, другие встревоженные.
– Нестор… – с трудом прохрипела она. Перед ней возникло лицо библиотекаря.
– Со мной все в порядке, милая, не беспокойся. Как ты себя чувствуешь?
Как она себя чувствует? Гейвин рядом, держит ее за руку. Она дышит! Она выбралась из западни и уже не ждет, что с минуты на минуту до нее дотянутся обжигающие языки пламени, сулящие страшную смерть… Жизнь прекрасна!
– Хорошо, – совершенно искренне ответила она. Гейвин на секунду прижался головой к ее макушке, потом выпрямился и обратился к крупному мужчине, стоявшему тут же и наблюдавшему за ними:
– Спасибо, шотландец. Лайам Кемпбелл усмехнулся:
– Рад, что сумел тебе помочь, Атрейдис. Впрочем, ты наверняка в одиночку раскидал бы нависший над ней завал, если бы я не пришел на помощь.
– Возможно. Но дорого было каждое мгновение. Теперь я твой должник.
– Ну что ж, так даже лучше. Помнится, совсем недавно ты смотрел на меня волком. – Лайам взглянул на Персефону. – Избегай низин и подвалов, милая. Сейчас они очень опасны.
– Согласен, – вставил Нестор. – Учитывая последнее происшествие, я думаю, у нас осталось совсем мало времени.
– Еще так много надо сделать, – слабо возразила Персефона. Казалось, ее покинула обычно присущая ей жизненная энергия.
– Значит, все дела придется завершить сегодня ночью, – предупредил Гейвин. – Надо иметь в виду, что здания потеряли былую прочность и что в любую минуту могут произойти новые подземные толчки. Вскоре после рассвета начнется прилив, и флотилия выйдет в море.
Лайам одобрительно кивнул.
– Я передам остальным, – пообещал он.
Когда шотландец ушел, Гейвин ласково обратился к Нестору:
– Мой старый друг и учитель, вы должны остаться здесь. В библиотеке слишком опасно.
Нестор хотел возразить, но Гейвин остановил его:
– Если вы туда вернетесь, другие тоже пойдут. Они последуют за вами из уважения и подвергнут себя серьезному риску.
Библиотекарь печально взглянул на Персефону:
– Вы тоже пострадали из-за меня.
– Я пошла туда по собственной воле, – убедила она его.
Гейвин нехотя выпустил ее из своих объятий.
– Я должен найти Марселлуса и остальных. К рассвету нам надо закончить все приготовления.
– Иди, – разрешила она и сжала его руку, как бы говоря, что с ней все в порядке.
Вскоре после его ухода к ним подошла молодая целительница. Вне всяких сомнений, ее прислал Гейвин. Убедившись в том, что Персефона не получила никаких повреждений и, что называется, вышла сухой из воды, целительница сосредоточила свое внимание на Несторе. Она стала уговаривать библиотекаря пройти вместе с ней в палатку, которую поставили для стариков и матерей с маленькими детьми. Он согласился только тогда, когда целительница попросила его рассказать малышам сказки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75