ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– уточнил Нилс, стараясь понять, куда же все-таки он попал.
– Нет. Дядя Атреус очень критически относится к своим работам, хотя я считаю, что они великолепны. Но сегодня здесь очень тихо.
Нилсу трудно было это понять. Он никогда не видел такого скопления народа, когда не намечался парад, фейерверк или бесплатная раздача спиртного.
С трех сторон двор окружал дворец. Колонны ярко-красного, желтого и оранжевого цветов возвышались на высоту трех этажей до самой крыши из ярко-синей черепицы. Внешние стены были белоснежными, но не везде – кое-где их покрывали геометрические узоры. Под сводами крыши, в нишах были установлены стилизованные бычьи рога. Широкие лестницы поднимались вверх к громадным двустворчатым дверям, оставленным открытыми.
– Сюда, – сказал Гейвин и повел Нилса не через главный дворцовый вход, а вдоль колоннады к другой лестнице, ведущей в боковое крыло.
– Семейные апартаменты, – пояснил Гейвин. – Дворец, как считается, принадлежит всем жителям Акоры, но сюда посторонним доступа нет.
Он открыл резную дверь и отступил, давая Нилсу пройти первому. Помещение, в которое они вошли, оказалось просторным и скупо, хотя и элегантно, меблированным. На длинном столе у окна с видом на гавань стояли приборы для научных наблюдений и целый ворох исписанной бумаги.
– Принять ванну вы можете здесь, – сказал Гейвин, указав на следующую по коридору дверь. – Я принесу вам одежду.
Через полчаса Гейвин крикнул из-за двери:
– Все в порядке?
Стоя под потоком горячей воды – душ включался с помощью крана, тот был скрыт в кафельной нише, и американец не сразу его нашел, – Нилс весело крикнул:
– Спасибо, все отлично. Я в восторге от того метода, которым вы, примитивные люди, очищаете себя от грязи.
Гейвин сдержанно рассмеялся и положил стопку одежды на деревянный сундук.
– Возле раковины бритвенный прибор.
Вскоре Нилс вышел из ванной, гладко выбритый и одетый в чистое. И брюки, и рубашка сидели на нем как влитые. Впрочем, они с Гейвином были примерно одного роста и сложения. Он высушил волосы полотенцем и пригладил их рукой, заметив, что стрижка ему бы не помешала. Но стрижка подождет.
Однако от лимонада и свежего хлеба с ветчиной и сыром Нилс не мог отказаться.
– Пора за дело, – решительно сказал он, покончив с едой.
Гейвин кивнул. Он явно симпатизировал Нилсу.
– Сюда, – сказал он и повел Нилса по коридору, вверх по лестнице, потом еще по коридору и еще – дворец и в самом деле был похож на лабиринт, пока они не оказались в помещении, которое скорее всего служило тронным залом. В дальнем конце зала находился громадный, вырезанный из цельного куска черного гранита трон. На троне восседал человек. Он вполне адекватно смотрелся в своем громадном гранитном кресле, и руки его покоились на подлокотниках, вырезанных в виде львиных лап.
Трон окружали несколько человек. Когда Нилс и Гейвин вошли в помещение, ванакс произнес несколько слов, после чего придворные, мельком взглянув на вошедших, покинули помещение.
– Помни одно – Атреус любит Амелию так, словно она его родная дочь, – с этим напутствием и дружеским похлопыванием по плечу Гейвин ушел.
Нилс в одиночестве пересек огромный зал и приблизился к правителю. Может, Атреус и был художником, но выглядел он как воин, опасный и настороженный. Судя по его грозному виду, терпение не входило в число его добродетелей, как и снисходительность к ближним.
– Патруль заметил отпечатки двух пар ног на пляже, – без предисловий заявил он.
Чертовски впечатляющее начало.
– На мне лежит вся ответственность, сэр, – заявил Нилс. – Амелия ни в чем не виновата.
– Защищаете ее, мистер Вулфсон?
– Да. И именно это я собираюсь делать всю оставшуюся жизнь.
Атреус не ответил. Он смотрел через плечо Нилса в сторону двери.
– Мне любопытно, что по этому поводу может заявить моя племянница.
Нилс повернул голову и увидел Амелию. Слегка покраснев, она вошла в зал. Вместо белой туники, что она носила, – не считая того промежутка времени, когда на ней совсем ничего не было, пока они были на пляже, – на ней была темно-синяя, которая, на взгляд Нилса, была ей очень к лицу.
Но вид Амелии заставил ее дядю удивленно приподнять бровь.
– Делаешь заявление, дорогая?
Амелия подошла к Нилсу и взяла его за руку. С высоко поднятой головой она ответила:
– Да.
Отвечая на немой вопрос в глазах Нилса, ванакс сказал:
– В Акоре девственницы носят белое.
– Разве мы не говорили о дипломатии, любимая? – пробормотал, обращаясь к Амелии, Нилс.
– Мистер Вулфсон, – сказал ванакс, – вы похитили мою племянницу и инициировали ее спасение, чтобы втереться в доверие к членам нашей семьи.
Собственно, его никто ни о чем не спрашивал, но Нилс все равно ответил:
– Да, сэр.
– Вы всерьез рассматривали предположение о том, что мы виноваты перед вашей страной.
– И это так.
– Вы вовлекли Амелию в ваш конфликт с лордом Саймоном Хоули, в результате чего она чуть не погибла.
– Это я виновата, – вступилась за Нилса Амелия. – Только из-за моего упрямства все произошло.
– И, несмотря на все, что он сделал, ты все еще хочешь стать женой этого человека? – спросил Амелию дядя.
Ее пальцы крепче сжали его руку. Тихо, но твердо принцесса сказала:
– Нет, дядя. Я хочу стать ею не вопреки тому, что он сделал, а потому, что он сделал это. Нилс – человек чести. Человек мужества. Он никогда не предавал те ценности, что и для нас являются самыми важными.
За всю свою трудную жизнь Нилс получал немало похвал – некоторые от людей, которые действительно высоко ценили его работу, чаще от тех, кто искал его расположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Нет. Дядя Атреус очень критически относится к своим работам, хотя я считаю, что они великолепны. Но сегодня здесь очень тихо.
Нилсу трудно было это понять. Он никогда не видел такого скопления народа, когда не намечался парад, фейерверк или бесплатная раздача спиртного.
С трех сторон двор окружал дворец. Колонны ярко-красного, желтого и оранжевого цветов возвышались на высоту трех этажей до самой крыши из ярко-синей черепицы. Внешние стены были белоснежными, но не везде – кое-где их покрывали геометрические узоры. Под сводами крыши, в нишах были установлены стилизованные бычьи рога. Широкие лестницы поднимались вверх к громадным двустворчатым дверям, оставленным открытыми.
– Сюда, – сказал Гейвин и повел Нилса не через главный дворцовый вход, а вдоль колоннады к другой лестнице, ведущей в боковое крыло.
– Семейные апартаменты, – пояснил Гейвин. – Дворец, как считается, принадлежит всем жителям Акоры, но сюда посторонним доступа нет.
Он открыл резную дверь и отступил, давая Нилсу пройти первому. Помещение, в которое они вошли, оказалось просторным и скупо, хотя и элегантно, меблированным. На длинном столе у окна с видом на гавань стояли приборы для научных наблюдений и целый ворох исписанной бумаги.
– Принять ванну вы можете здесь, – сказал Гейвин, указав на следующую по коридору дверь. – Я принесу вам одежду.
Через полчаса Гейвин крикнул из-за двери:
– Все в порядке?
Стоя под потоком горячей воды – душ включался с помощью крана, тот был скрыт в кафельной нише, и американец не сразу его нашел, – Нилс весело крикнул:
– Спасибо, все отлично. Я в восторге от того метода, которым вы, примитивные люди, очищаете себя от грязи.
Гейвин сдержанно рассмеялся и положил стопку одежды на деревянный сундук.
– Возле раковины бритвенный прибор.
Вскоре Нилс вышел из ванной, гладко выбритый и одетый в чистое. И брюки, и рубашка сидели на нем как влитые. Впрочем, они с Гейвином были примерно одного роста и сложения. Он высушил волосы полотенцем и пригладил их рукой, заметив, что стрижка ему бы не помешала. Но стрижка подождет.
Однако от лимонада и свежего хлеба с ветчиной и сыром Нилс не мог отказаться.
– Пора за дело, – решительно сказал он, покончив с едой.
Гейвин кивнул. Он явно симпатизировал Нилсу.
– Сюда, – сказал он и повел Нилса по коридору, вверх по лестнице, потом еще по коридору и еще – дворец и в самом деле был похож на лабиринт, пока они не оказались в помещении, которое скорее всего служило тронным залом. В дальнем конце зала находился громадный, вырезанный из цельного куска черного гранита трон. На троне восседал человек. Он вполне адекватно смотрелся в своем громадном гранитном кресле, и руки его покоились на подлокотниках, вырезанных в виде львиных лап.
Трон окружали несколько человек. Когда Нилс и Гейвин вошли в помещение, ванакс произнес несколько слов, после чего придворные, мельком взглянув на вошедших, покинули помещение.
– Помни одно – Атреус любит Амелию так, словно она его родная дочь, – с этим напутствием и дружеским похлопыванием по плечу Гейвин ушел.
Нилс в одиночестве пересек огромный зал и приблизился к правителю. Может, Атреус и был художником, но выглядел он как воин, опасный и настороженный. Судя по его грозному виду, терпение не входило в число его добродетелей, как и снисходительность к ближним.
– Патруль заметил отпечатки двух пар ног на пляже, – без предисловий заявил он.
Чертовски впечатляющее начало.
– На мне лежит вся ответственность, сэр, – заявил Нилс. – Амелия ни в чем не виновата.
– Защищаете ее, мистер Вулфсон?
– Да. И именно это я собираюсь делать всю оставшуюся жизнь.
Атреус не ответил. Он смотрел через плечо Нилса в сторону двери.
– Мне любопытно, что по этому поводу может заявить моя племянница.
Нилс повернул голову и увидел Амелию. Слегка покраснев, она вошла в зал. Вместо белой туники, что она носила, – не считая того промежутка времени, когда на ней совсем ничего не было, пока они были на пляже, – на ней была темно-синяя, которая, на взгляд Нилса, была ей очень к лицу.
Но вид Амелии заставил ее дядю удивленно приподнять бровь.
– Делаешь заявление, дорогая?
Амелия подошла к Нилсу и взяла его за руку. С высоко поднятой головой она ответила:
– Да.
Отвечая на немой вопрос в глазах Нилса, ванакс сказал:
– В Акоре девственницы носят белое.
– Разве мы не говорили о дипломатии, любимая? – пробормотал, обращаясь к Амелии, Нилс.
– Мистер Вулфсон, – сказал ванакс, – вы похитили мою племянницу и инициировали ее спасение, чтобы втереться в доверие к членам нашей семьи.
Собственно, его никто ни о чем не спрашивал, но Нилс все равно ответил:
– Да, сэр.
– Вы всерьез рассматривали предположение о том, что мы виноваты перед вашей страной.
– И это так.
– Вы вовлекли Амелию в ваш конфликт с лордом Саймоном Хоули, в результате чего она чуть не погибла.
– Это я виновата, – вступилась за Нилса Амелия. – Только из-за моего упрямства все произошло.
– И, несмотря на все, что он сделал, ты все еще хочешь стать женой этого человека? – спросил Амелию дядя.
Ее пальцы крепче сжали его руку. Тихо, но твердо принцесса сказала:
– Нет, дядя. Я хочу стать ею не вопреки тому, что он сделал, а потому, что он сделал это. Нилс – человек чести. Человек мужества. Он никогда не предавал те ценности, что и для нас являются самыми важными.
За всю свою трудную жизнь Нилс получал немало похвал – некоторые от людей, которые действительно высоко ценили его работу, чаще от тех, кто искал его расположения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83