Спутала ли Элизабет даты или намеренно солгала, чтобы выставить Ребекку в неприглядном свете? Она по меньшей мере выглядела бы глупо, появившись на людях в подобном виде без особого повода. Должно быть, сегодня тоже устроен бал, иначе Элизабет не задумала бы опозорить ее в глазах двора. Но был ли у нее такой план?
– Не слишком спеши с выводами. Сначала проверь, – пробормотала Ребекка себе под нос. – А вдруг она действительно пыталась помириться и потерпела неудачу? Неприятно сыпать несправедливыми обвинениями и потом выглядеть дурочкой!
Ребекка медленно вернулась в свою комнату, живо представляя, что случилось бы, не повстречай она Ангела. Что сделала бы мать на ее месте? Жаль, нельзя спросить совета у Лилли, но та, возможно, уже вернулась в Норфорд.
Ребекка закрыла за собой дверь и бессильно к ней прислонилась. Что делать? Лечь пораньше, чтобы выглядеть свежей в свой первый день при дворе, или переодеться, поискать Элизабет и потребовать объяснений?
И тут ее взгляд упал на окно. Яблоко раздора! Дурацкое окно, занавешенное нижней юбкой.
Огонек гнева, который она пыталась не замечать, стал разгораться, превращаясь в пламя.
Глава 5
– Ну как? На этот раз ты удовлетворен своей комнатой?
Руперт Сент-Джон, маркиз Рочвуд, развалился в мягком кресле, перекинув ногу через один подлокотник и прислонившись спиной к другому. Он понюхал бренди в бокале, который ему вручили, но пить не стал. И на вопрос не ответил. Неуважение, которое он выказывал начальству, было намеренным. Впрочем, он презирал Найджела Дженнингса, и оба это знали.
Когда Руперта впервые попросили несколько дней пожить во дворце, чтобы быть поближе к намеченной добыче, ему и слуге отвели комнатку такую крохотную, что она могла бы по праву назваться ящиком. На этот раз ему отвели покои, которые только что освободил король дружественной страны. Поэтому вопрос не требовал ответа. Да Руперт и не жаловался. Просто заявил Найджелу, чтобы тот больше никогда не просил его жить в Букингемском дворце, тем более что его дом находился в пяти минутах езды. Но Найджел настаивал на пребывании Руперта во дворце. Поэтому он был немного удивлен роскошью своего нынешнего жилья.
Взгляд светло-голубых глаз остановился на Найджеле, наливавшем себе бренди, после чего скользнул к шкафчику, где стояли бутылки с напитками.
Коренастый и ничем не приметный Найджел Дженнингс мог раствориться в любой толпе, что делаю его грозным противником. А вот Руперту это не удавалось. Кто мог забыть его, хотя бы раз увидев? Необыкновенно красивый, он даже слышал, как его называли прекрасным, отчего мгновенно приходил в бешенство, поскольку именно красота и вовлекла его в ту игру, которой он занимался сейчас.
Не то чтобы ему это не нравилось. Он обожал опасные приключения. Его пьянил успех. До чего же приятно быть неизвестным героем! Он просто ненавидел самое начало своей «карьеры».
Отвлекшись на поиски второй бутылки с бренди. Найджел рассеянно спросил:
– Итак, дорогой, что тебе удаюсь узнать?
Услышав столь нежное обращение, Руперт на мгновение застыл. Помедлив, он раздельно выговорил:
– Когда-нибудь я, вероятно, просто убью тебя.
Найджел с удивлением обернулся и, очевидно, только сейчас сообразив, что именно ляпнул, слегка побледнел.
– Я не то сказал.
– Разве?
– Я пошутил. Больше этого не повторится.
Руперт, ни на йоту не веря его клятвам, отчеканил:
– Ты своими россказнями заставил мальчишку поверить, что только он может спасти страну от несчастья. Заставил поверить, что это лицо… – он ткнул пальцем в щеку, – это лицо – единственное средство, с помощью которого можно выполнить сложнейшее задание.
– Но ты идеально подходил для этой миссии, – возразил Найджел. – Впервые мы встретились при дворе короля Георга, куда ты приехал с отцом. Господи, ты показался мне самым красивым ребенком на свете. И я не смог тебя забыть. Годы спустя, когда потребовалось выполнить определенное задание, я сразу понял, что только ты способен это сделать. Нашел тебя, и ведь в четырнадцать лет, еще не будучи взрослым мужчиной, ты все же нашел силы все решить за себя.
Но Руперт, словно не слыша, продолжал:
– Ты склонил мальчишку сотворить немыслимое – ради блага страны. И тебе на самом деле было плевать, если бы он все сделал по-твоему, вместо того чтобы найти иной способ, такой, который не запятнал его чести и репутации. Но этого мальчика больше не существует.
– Ради Бога, Руперт, я же просто оговорился!
– О нет, ты просто выложил то, что у тебя на душе, – прорычал Руперт. – Мы давно решили, что ты будешь держать свои извращенные эмоции при себе!
Он слишком резок. Недаром лицо Найджела залило краской стыда. Четыре года назад он, напившись до полубеспамятства, признался Руперту в любви. Заявил, что с ним случилось что-то и теперь он не может с собой совладать. Но поклялся, что больше не упомянет об этом и не позволит своим чувствам мешать работе. Все это показалось Руперту весьма странным. Сексуальные предпочтения Найджела ограничивались исключительно женщинами. Когда-то он был женат, но давно вдовел. У него были дети. Он менял любовниц. Все это могло быть ловушкой… или нет? Руперт знал, что некоторые мужчины имеют склонность к лицам как своего пола, так и противоположного. Но если он усомнится в Найджеле, то просто не сможет больше на него работать.
– Должно быть, я слишком близко принял это к сердцу, – вздохнул он. – Давай оставим это.
Придется Найджелу принять его слова в качестве извинения: более пространного тот не дождется.
Найджел коротко кивнул и, схватив полупустой бокал с бренди, уселся на другом конце просторной комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13