Все равно теперь бессмысленно думать об этом.Когда они устраивали лошадей на ночлег, Брижит спросила:— Ты еще не забыл, что обещал мне отправить послание?— Нет, не забыл, — спокойно ответил Роланд и подошел к ней. Он протянул руки, снял с ее золотистой головы капюшон, вытащил из-под плаща две толстые косы и, так держа ее, притянул к себе поближе. — Но я помню еще кое-что интересное. Один маленький бриллиантик мог попросить меня не прикасаться к нему, но не сделал этого.— Я же знаю, что ты никогда бы не согласился, — в замешательстве ответила она.— Но ты даже не попыталась торговаться, cherie, — заметил рыцарь, и его глаза заискрились.— Я добилась чего хотела, Роланд. Мне осталось потерпеть лишь несколько недель. Уже одно сознание того, что мои муки скоро закончатся, придает мне силы не замечать остальных неприятностей.— Муки, мадемуазель?Он губами коснулся ее губ, потом щеки, потом — чувствительного местечка под мочкой уха. По спине у нее пробежали мурашки, и Брижит чуть слышно застонала. Но тут он отпустил ее и коварно улыбнулся:— Всего лишь несколько недель? Значит, мне придется как можно полнее их использовать, не правда ли?Не дожидаясь ответа, Роланд пошел по коридору, ведущему из конюшни в большой зал. Брижит со смущением глядела ему вслед и сама себе удивлялась: почему же она стояла так спокойно, позволяя ему целовать себя, что с ней случилось?Словно желая очнуться от этого наваждения, она быстро потерла ладонями свои плечи и поспешила за ним, на ходу качая головой. «Меня снова сбила с толку его неожиданная и удивительная нежность», — решила она.Обеденное время уже прошло, но общий зал еще не опустел. За длинными столами сидели и распивали пиво. На скамьях возле очага расположились Лютор, сэр Роберт и еще один рыцарь. Они играли в кости, в то время как Гедда, Илзе и их служанки, сидя неподалеку, занимались вышивкой. Гедда была высокой, костлявой женщиной, уже начинавшей седеть, Илзе же выглядела точь-в-точь как мать, только лет тридцать назад. Слуги все еще суетились в поварне. Один из юных пажей удерживал собак подальше от жарящегося окорока, второй опахалом выгонял ароматный дым в дыру над очагом. Вольфа строгости не касались: он облюбовал местечко возле толстой поварихи, обрезавшей с костей мясо, и ждал каждого нового кусочка, который она по доброте душевной то и дело бросала ему.Перед входом в зал Роланд остановился, чтобы подождать Брижит.— Возьми чего-нибудь поесть нам обоим и присоединяйся ко мне за столом. — Видя, что девушка собирается возражать, он поднял указательный палец. — Я настаиваю. Против бури нам нужно держаться вместе.Брижит даже приостановилась;— Против какой бури?Увидев неподдельную тревогу в ее глазах, Роланд усмехнулся:— Как это «какой»? Или ты думала, что госпожа мачеха спокойно отнесется к ужасному преступлению, которое ты совершила? Гедда просто бушевала, когда я за тобой поехал. Уж наверняка в наше отсутствие она громко возмущалась тем ужасающим примером, который ты подаешь остальным слугам. До сих пор, за всю историю Монтвилля, ни один раб не бежал отсюда.Брижит побледнела:— Что?.. Что она теперь со мной сделает?— Гедда? Ровным счетом ничего. Ты забываешь, что твой господин — я, а значит, ты отвечаешь только передо мной. Хоть теперь оцени выгоды своего положения. — Он не дал ей ответить и легонько подтолкнул широкой ладонью в сторону поварни. — Ступай. Я зверски голоден.Брижит поспешила взять два больших блюда. Повариха недовольно оторвалась от своего занятия и проворчала что-то насчет нерасторопности некоторых молодых служанок, но все же положила еду на обе тарелки. Остальные слуги с любопытством разглядывали Брижит.Тревога девушки все возрастала. Выходит, она ошибалась, полагая, что худшее уже позади.Направляясь к господскому столу и едва удерживая в руках кружку пива и два наполненных блюда, она увидела, что Лютор с Геддой присоединились к Роланду и теперь сидели напротив него. Брижит замедлила шаги, но все равно услышала большую часть их разговора.— Итак, — вопрошала Гедда, — ты прикажешь раздеть девчонку и выпороть при всех на дворе? Она подала остальным слугам Монтвилля отвратительный пример. Это следует пресечь немедленно и публично — в назидание всем.— Ты лезешь не в свое дело, жена, — вмешался Лютор.— Как раз в свое, — нетерпеливо отрезала Гедда. — Он притащил сюда эту французскую сучку, заносчивость которой уже волнует моих слуг. Теперь же она вздумала убегать, да еще и воровать при атом! Я требую…Задрожав от ужаса, Брижит уронила блюдо на стол и расплескала пиво по толстым доскам. Она поглядела на Роланда округлившимися от испуга голубыми глазами:— Я ничего не украла.— Навряд ли ты сможешь утверждать, что лошадь принадлежала тебе, мадемуазель, — со спокойной беззлобной насмешкой сказал он. Но колени у Брижит подкосились. Тогда Роланд быстро схватил ее за руку и усадил рядом.Боже праведный, в чем ее обвиняют! За кражу пищи отрубают руку. А лошадь? Ведь в ней — все состояние, честь и богатство, вся жизнь рыцаря. Конь — самое дорогое животное, гораздо большая ценность, чем любой из слуг или даже земля! Свободный крестьянин с радостью отдаст свою ферму за коня — знак благосостояния, который ставит его владельца высоко над всеми остальными серфами. Кража лошади — преступление не менее тяжкое, чем убийство, а уж для раба это вообще невообразимо.Веселое настроение Роланда испарилось, едва он взглянул на Брижит и понял всю силу и глубину ее испуга.— Успокойся, что сделано, то сделано. — Я… Я не хотела красть, — совершенно потерявшись, пробормотала несчастная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84