Она была еще моложе вас, когда пришла в мой дом. Но иногда Чипуа с обидой говорит, что я женат на реке.
В глубине души Женевьева тоже была согласна с этим. Действительно, Лютер Квейд обладал какой-то сверхъестественной способностью понимать реку. Казалось, ему знаком каждый ее секрет: как она преодолевает камни, как крутит и затягивает на дно и вообще делает много такого, что может предвидеть и понять только Лютер Квейд. Он являлся гордым владельцем и капитаном двух лодок. Одна из них ходила от водопада на Джеймс до берега, вторая – над водопадом, смело преодолевая стремнину. Пару дней назад путешественники как раз сделали пересадку. Новые земли оказались настолько необычными, а окружающая природа – такой дикой и яркой, что в Женевьеве вспыхнуло горячее желание остаться здесь навсегда.
В лодке царило дружелюбное молчание, нарушаемое только пением птиц и постоянным гудением комаров, да изредка застенчиво смеялась Эми Флой, вызывая восторг Сета, когда ему удавалось ее рассмешить.
Пруденс все время проводила в маленькой каюте, совершенно равнодушная к девственной красоте лесов по берегам реки, предпочитая оставаться наедине со своими мыслями и несбывшимися мечтами. Она почти не общалась с Женевьевой, еще меньше с Рурком.
Когда несколько озадаченный и расстроенный Рурк вышел из каюты, Женевьева неожиданно для себя ободряюще улыбнулась ему и протянула пузырек с лелеем, чтобы отогнать надоедливых комаров.
– Между прочим, здесь хорошая охота, – заметил Лютер. – Давайте посмотрим, не удастся ли нам заполучить на ужин индейку.
Женевьева с интересом наблюдала за тем, как мужчины подгоняли лодку к глинистому берегу. На фоне девственной природы Вирджинии Рурк выглядел еще более суровым и грубым, чем обычно; засученные рукава рубашки открывали сильные жилистые руки, а лицо стало бронзовым от загара. Несмотря на то, что Рурк был новичком в колонии, он производил впечатление старожила.
Когда мужчины отправились на охоту, Женевьева в ожидании устроилась на корме лодки с книгой, которую нашла в каюте у Лютера. Меньше чем через двадцать минут она услышала выстрелы, а вскоре, гордо неся добычу, показался Рурк. Даже Пруденс вышла из каюты посмотреть, чем вызвано такое торжество.
– Видишь, дорогая, – радостно гремел Рурк, показывая жене птицу. – Первая в моей жизни индейка!
С этими словами он наклонился и поцеловал Пруденс в лоб. Однако единственной наградой ему стала лишь слабая улыбка. Когда же Лютер взял птицу, чтобы ощипать ее, Пруденс с отвращением вздрогнула и отправилась обратно в каюту, так больше ни разу и не взглянув на мужа. Мальчишеская радость исчезла с лица Рурка.
Женевьева почувствовала растущее внутри нее негодование: ну почему Пруденс не может разделить с Рурком его удачу? Судя по всему, забота о жене очень важна для Рурка, но Пруденс как будто и не поняла этого. Женевьева едва не высказала все это подруге, однако сдержалась: вряд ли ей стоило давать советы в семейной жизни. Решив ни во что не вмешиваться, девушка снова решительно взялась за видавший виды аграрный справочник Лютера.
– Что ты читаешь? – поинтересовался Рурк, присаживаясь рядом.
Девушка молча повернула книгу так, чтобы он мог увидеть название.
Рурк усмехнулся:
– Тебе придется сказать мне, Дженни. Я не силен в книгах.
Женевьева с удивлением посмотрела на него:
– Ты не умеешь читать?
Он пожал плечами:
– Еле-еле. Меня никто никогда не учил этому. Ведь я стал работать в доках практически сразу, как только научился ходить.
Женевьева продолжала внимательно всматриваться в лицо Рурка. Хотя он улыбался и говорил беззаботно, ей показалось, что в его голосе прозвучали грустные нотки. Безусловно, Рурк Эдер, несмотря на всю свою самоуверенность, хорошо знал свои слабости, были у него и мечты. Женевьева даже удивилась, как это раньше никогда не приходило ей в голову.
– Это книга о сельском хозяйстве, – медленно сказала она. – Если я хочу что-то вырастить на своей земле, мне нужно учиться.
Через два дня лодка вошла в широкое устье Ривани, попросту называемое Дэнсез-Крик, и Лютер Квейд пришвартовался к старенькой пристани. Женевьева, которая в это время загорала на солнце, болтая с Эми, тут же поднялась на ноги и с интересом стала рассматривать все вокруг: вдоль берега тянулись заросли куманики, в которых угадывалась едва заметная тропинка.
Пока Лютер закреплял лодку, Рурк решил помочь Женевьеве сойти на едва державшуюся пристань. Однако девушка быстро отдернула руку и сама вскарабкалась на скрипучий настил.
– В чем дело, Дженни? – с досадой спросил Рурк. Женевьева отступила на шаг – доски под ногами были очень ненадежны – и с вызовом сказала:
– Просто я не хочу, чтобы для меня что-то делали. Вот и все.
Покачав головой, Рурк поднял ее узелок.
– Тяжеловато.
Женевьева выхватила у него сверток, в котором лежали часы.
– Я справлюсь сама, Рурк Эдер!
– Надеюсь, что так, Дженни, – пробормотал Рурк, стоя рядом с девушкой и всматриваясь в виднеющийся выше по реке дом.
Он все больше хмурился при виде этого заброшенного строения, вокруг которого теснились такой же старый амбар и еще несколько надворных построек. Перед домом, прекрасно вписываясь в пейзаж, рос куст орешника, такой же серый и неопрятный.
– Если ты собираешься здесь жить, тебя ждут нелегкие испытания, – с тревогой проговорил Рурк.
Дом был построен явно второпях. Бревна уже потемнели от времени, стены слегка покосились, так что с одной стороны строение поддерживала большая каменная труба.
Но Женевьева не замечала всего этого. Она смотрела только на два расчищенных холма за домом, которые ждали рук земледельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129