Тангорну же он, понятное дело, даже не кивнул: его б воля — так он бы этого гондорского хмыря... Ладно, командованию видней. Он партизанил в бригаде Ивара-Барабанщика с самого начала оккупации и хорошо знал, что возврата разведгруппы положено ждать на точке рандеву максимум три дня, а тут — неделя! Задание особой важности, понял? Так что и гондорский хмырь, надо думать, тут не просто для мебели...
«Да, — думал тем временем Халаддин, наблюдая за мерным — в такт шагам — покачиванием тюка на спине идущего впереди него барона, — теперь все зависит от Тангорна: сумеет ли тот в Итилиене прикрыть нас от своих — как мы в эти дни прикрывали его. Что он личный друг принца Фарамира — это прекрасно, спору нет, только до сего замечательного принца еще поди доберись... К тому же может статься, что и сам Фарамир этот по нынешнему своему статусу чистейшей воды декорация при Арагорновом правлении. А у барона весьма специфические отношения с Минас-Тиритскими властями — в Воссоединенном Королевстве его уже десять раз могли объявить вне закона... Одним словом, мы запросто можем повиснуть всею троицей — хоть на ближайшем суку (там, где повстречаемся с первым гондорским патрулем), хоть на стене Эмин-Арнена; и что забавно — в лесу барона вздернут за компанию с нами, а в форте — нас за компанию с ним. Да, великое дело — хорошая компания...»
Надо думать, что барона столь же мрачные мысли одолевали дней десять назад, когда они убедились: путь в Итилиен через Моргульское ущелье и Кирит-Унгольский перевал наглухо закрыт эльфийскими постами, а значит, придется искать помощи у партизан Хмурых гор. Самым страшным было бы нарваться на один из тех мелких отрядов, что не признавали над собою никакой власти и не помышляли ни о чем, кроме мести: тут не помогли бы никакие ссылки на «миссию», а уж с пленниками партизаны теперь расправлялись с не меньшей жестокостью, чем их враги... По счастью, Цэрлэг — следуя информации Шарья-Раны — сумел-таки найти в ущелье Шаратэг базу вполне дисциплинированного соединения, подчиняющегося единому руководству сил Сопротивления. Командовал отрядом кадровый военный — однорукий ветеран Северной армии лейтенант Ивар. Сам уроженец этих мест, он создал в ущелье совершенно неприступный укрепрайон: помимо всего прочего, Ивар наладил на своих наблюдательных постах замечательную систему звукового оповещения — за что и получил прозвище «Барабанщик».
Лейтенант бестрепетно взвесил на ладони предъявленное Халаддином кольцо назгула, кивнул и задал один-единственный вопрос — чем он может поспособствовать господину военлекарю в выполнении его спецзадания. Перебросить их разведгруппу в Итилиен? Нет вопроса. По его мнению, идти следует через перевал Хотонт — он в это время года считается непроходимым, так что с итилиенской стороны почти наверняка не охраняется. К сожалению, лучший из его проводников — Матун — сейчас на задании. Могут ли они обождать денька три-четыре? Тогда нет проблем: заодно пускай пока отъедятся и отоспятся — маршрут группе предстоит тот еще... И лишь когда им — всем троим — вернули отобранное на партизанском передовом посту оружие, Тангорн возвратил доктору взятый у того накануне яд из Элоаровой аптечки: обошлось.
В этой части страны Халаддину никогда раньше бывать не доводилось, и он с искренним интересом наблюдал за жизнью Шаратэгского ущелья. Горные тролли жили небогато, но держались с поистине княжеским достоинством; только вот гостеприимство их — на взгляд чужака — порою выходило за всякие разумные пределы и заставляло Халаддина испытывать острое чувство неловкости. Теперь по крайней мере ему стали понятны истоки той удивительной атмосферы, что царила в барад-дурском доме его университетского однокашника Кумая...
Тролли всегда селились большими дружными семьями, а поскольку на крутом склоне дом на три десятка персон можно строить одним-единственным способом — загоняя его в вертикаль, — жилища их являли собою толстостенные каменные башни высотою по двадцать — тридцать футов. Искусство каменной кладки, родившееся при возведении этих миниатюрных крепостей, сделало впоследствии выходцев из троллийских поселений ведущими градостроителями Мордора. Другим коньком троллей была металлургия. Сперва они открыли ковку железа, сделав тем самым оружие дешевым — а стало быть, общедоступным; дальше наступил черед железо-никелевых сплавов (большая часть тамошних железных руд относилась к числу естественно-легированных), и теперь мечи, висящие на поясе каждого здешнего мужчины, достигшего двенадцати лет, стали лучшими в Средиземье. Неудивительно, что тролли отродясь не знали над собою ничьей власти, кроме собственных старейшин: только полный псих может затеять штурм троллийской башни ради того, чтобы, уложив под ее стенами полдружины, забрать в качестве налога (или церковной десятины) десяток худосочных овец.
В Мордоре понимали это отлично, а потому лишь набирали здесь воинов — что немало льстило самолюбию горцев. Позднее, правда, когда основным их занятием стала добыча руды и выплавка металлов, товар этот обложили драконовскими налогами — но тем, похоже, все это была Божья роса: безразличие троллей к богатству и роскоши вошло в поговорку — так же, как их упрямство. Данное обстоятельство, кстати, породило известную в Средиземье легенду: будто бы те тролли, которых все знают, составляют лишь половину этого народа. Другая же его половина (в Закатных странах их ошибочно называют «гномами», путая с другим мифическим народом — подземными кузнецами), напротив, повернута на стяжательстве и всю жизнь проводит в тайных подземных галереях в поисках золота и самоцветов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152