Я писал их с телевизионных сериалов, без зазрения совести передирая целые цитаты. Похоже, те сценаристы и продюсеры лучше знают, что, как и в какой форме надо говорить женщине, чтобы заставить ее поверить в предполагаемые обстоятельства. По крайней мере если судить по рейтингам.— Только вы можете помочь мне!— Но что я могу сделать? — искренне удивлялась женщина.— Пустяк. Я подозреваю, что это началось в командировке. И продолжается в командировках. Она все время ездит. Все время с ним. Наверняка с ним! Я хочу узнать. Я должен узнать! Я прошу вас, просмотрите время приездов и отъездов. Ведь это никому не повредит. Скажите мне, куда он ездил. А я сравню. Я знаю дни, когда ее не было дома. Я прошу вас. Спасите меня! Только вы можете спасти меня. Только вы! Одна! Я готов заплатить. Любую сумму. Деньги для меня ничего не значат! Только любовь. Одна только любовь. Вот возьмите, — и я совал в сумку женщины скомканные купюры, и плакал, и целовал ей руки, и вставал на грязную мостовую на колени.Плакал, целовал руки и вставал на колени — чтобы пробудить встречный эмоциональный порыв. А деньги совал, чтобы в случае чего усмирить не в меру болтливую помощницу. Эмоции — это слабость, которую могут простить. А деньги, заплаченные за информацию, — измена, за которую спрашивают по всей строгости. Тот, кто помогает добровольно, любит рассказывать о своем благородном поступке. Тот, кто берет за него дензнаки, обычно молчит.— Я буду ждать вас здесь завтра. И послезавтра. И столько, сколько будет необходимо. Хоть целую вечность. Вы поможете мне? Поможете? Ведь это только командировки, в которых нет ничего запретного. Я могу надеяться? Могу?Когда я получал требуемую информацию, я ломал свой прежний образ. Я совал в сумку еще денег и говорил:— На этот раз я, кажется, ошибся. Нет, сроки командировок не совпадают. Они не ездили вместе. Наверное, это был кто-то другой, — и делал движение, как будто собирался уходить.— Возьмите обратно деньги, — кричала вслед женщина, протягивая мне купюры.Я останавливался и жестко говорил, переходя на «ты»:— Оставь их себе. Они тебе нужнее. Взгляни на себя в зеркало и купи макияж и новую одежду. Ты сделала работу. Работа должна оплачиваться.После этих слов дальнейшее расползание сплетни было исключено. Не о чем было рассказывать. Глава 11 — Вот все, что я дополнительно накопал, — передал я Александу Анатольевичу вновь добытые материалы.— Негусто, — заметил он, запуская машину.— В золоте важен не объем, а вес, — парировал я.— Ну, ну. Посмотрим, какой пробы ваше золотишко. Может быть, медной?Машина заглотила один лист, испещренный цифрами и названиями городов, и еще один, и еще.— Снято. Ну что, пускаем в работу? Я сделал секундную паузу и чуть ли не перекрестился про себя.— Давайте! С богом!— Давно ли вы стали верующим, начальник? — съехидничал программист.— Давно, с тех пор, как с этим делом связался. И с вами. И с вашей машиной.— А машина-то чем виновата? Она здесь ни при чем.— А может, при чем? Возьмет и перепутает что-нибудь, забудет или добавит не к месту. И вся работа псу под хвост.— Не перепутает. И ничего сверх того, что в нее загрузили, не придумает. Она не человек. Она железная. Без фантазии. И отсебятину пороть не умеет.— Хочется надеяться. Иначе будет непонятно, во имя чего мне пришлось рогоносца изображать.— Кого?— Неважно. Это к делу не относится. Работайте. Александр Анатольевич пожал плечами и повернулся к компьютеру. Не отрывая глаз от монитора, пробежал пальцами по клавиатуре. Прочитал ответ. Согласился нажатием клавиши. Снова задал вопрос. И снова согласился.— Да.— Да.— Нет.— Да...Он разговаривал с машиной, как с живым, только немым собеседником. Вопрос — ответ. Согласие. Или отказ.Они были интересны друг другу. Он — и компьютер. Третий в их взаимоотношениях был лишний. Третьим был я.— С чего начнем? С хронологии или географии?— С географии. Хронология вторична.На экране возникла контурная карта страны. По ней разбежались точки городов, где бывал с визитами мой подопечный.— Транспорт?Я кивнул.От точек во все стороны разбежались тонкие линии. Пунктирные — там, где исследуемый объект добирался до места назначения самолетом. И непрерывные — где он воспользовался услугами железнодорожного транспорта.— Возможны дополнительные пункты? — спросил Александр Анатольевич.Я снова кивнул.На железнодорожных маршрутах, там, где располагались крупные станции, и в местах промежуточных посадок самолетов добавились новые точки.Точек и переплетений пунктирных и непрерывных линий стало очень густо. Так что продраться сквозь них было практически невозможно. Как мухе сквозь облепившую ее со всех сторон паутину.— Предлагаю развестись по отдельным позициям. Иначе ничего не понять.— Разводитесь.— Какой масштаб?— А какой возможно?— От ста метров в сантиметре и выше.— Нет, это слишком мелко. Давайте что-нибудь среднее.— Двадцать километров в сантиметре.Нажатие клавиши — запрос. Нажатие клавиши — изменение масштаба. Нажатие клавиши — согласие.Карта страны распалась на отдельные составляющие.Дальний Восток.Забайкалье.Центральная Сибирь. Урал. Европейская часть.И снова точки и пунктиры. Но уже гораздо более подробные.— Бывшие республики?— Давайте.— По одной? Или блоками?— Блоками. По три-четыре. Слишком они маленькие, чтобы для каждой свой лист заводить.— Я могу масштабы увеличить.— Не надо масштабы увеличивать. Много чести будет.Прибалтика.Украина, Белоруссия, Молдавия.Кавказ.Средняя Азия.— Куда теперь?— Давай за кордон. Надоело дома пастись. Снова распались карты и снова прорисовались тонкой контурной линией.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17