Он связал петлю, набросил ее себе на шею, закрепил другой конец провода на беговой дорожке, лег на нее и включил ее.
Дорожка закрутилась, пришла в движение, поползла, словно лента транспортера, увлекая за собой провод и натягивая его. И стягивая другую его сторону, стягивая петлю! На шее французского астронавта! Его протащило несколько десятков сантиметров, припечатало головой к стойке, после чего петля с огромной силой пережала ему горло, перекрыв дыхание и доступ крови в мозг!
Он все очень здорово придумал — даже если бы он в последний момент передумал, он бы не смог ничего изменить, потому что не смог бы дотянуться до тумблера.
Дорожка, назначением которой здесь, в космосе, было нагружать мышцы астронавтов, компенсируя отсутствующую силу тяжести, компенсировала ее и на этот раз!
Французский астронавт Жак Воден умер!
— Почему вы решили, что это ОН? — спросил Рональд Селлерс.
— Потому что он во всем признался!
И Рональду показали на распечатанный на принтере лист бумаги, прикрепленный к стене! Текст был очень короткий. И очень понятный.
“Я УСТАЛ!.. НА МОЕЙ СОВЕСТИ ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ! Я УВЕРЕН, ЧТО МЕНЯ ВСЕ РАВНО ВЫЧИСЛЯТ И ОСУДЯТ. ЧЕГО Я НЕ ХОЧУ!.. СУДИТЬ МЕНЯ МОЖЕТ ТОЛЬКО ТОТ, КТО СПОСОБЕН ПОНЯТЬ! ТОЛЬКО Я САМ! ПРОЩАЙТЕ!
ДА ПРЕБУДЕТ С ВАМИ ГОСПОДЬ!”
Всё!
И роспись! Его, Жака Бодена, роспись, что даже невооруженным взглядом, без всяких экспертиз видно!
И мертвое, вздернувшее само себя тело! ЕГО тело!..
Неужели действительно все?!
— Удавился, гад! — весело, что никак не вязалось с мертвым телом, сказал Виктор Забелин. — Я всегда, всегда был уверен, что это он! Я всегда его подозревал!
Астронавты стояли и смотрели на мертвое тело. На тело своего недавнего мучителя. Все стояли и смотрели… Вспоминая других, которые были на его совести, мертвецов!
И никакой жалости они не испытывали — только злость!
И еще — облегчение!
Только злость и облегчение — только их! И ничего больше!..
Потому что ОН — умер!..
ЗЕМЛЯ
ОН — умер!
И Земля вздохнула с облегчением.
Хотя и с некоторым сожалением. Потому что закончилось одно из самых захватывающих шоу. Самое рейтинговое из всех существующих. Поистине — космическое! Потому что никогда еще злодей не брал в заложники астронавтов, никогда не захватывал их в космосе и ни разу не запрашивал за их жизни столь астрономические суммы!
Даже как-то жалко, что все закончилось так быстро и так банально — удавкой.
Но все же хорошо, что закончилось!..
США. ГОРОД ВАШИНГТОН
— Нет, не верю! Убей — не верю! — твердил Гарри Трэш.
На этот раз он свое личное мнение при себе не держал. Тем более здесь — в неофициальной обстановке, в кругу старых приятелей, за кружкой пива!
— Такие типы с собой не кончают! Только с другими! Поверь моему слову! Я печенкой чую!
— А как же Кэтрин Райт?
Да, с Кэтрин Райт он прокололся. Да еще как! С Кэтрин, заподозрив в ней убийцу, он дал маху! Потому что ее тоже убили! Но все равно, все равно в этот раз он чувствовал, что не ошибается! Печенкой!..
— Ты что, хочешь сказать, что это не самоубийство? А что тогда?
— Все, что угодно, — хоть даже несчастный случай!
— Ага — попал под беговую дорожку, как под грузовик…
— Ну хорошо — не случай.
— А что тогда?
— Я так думаю, что это убийство! Я думаю, эти парни, разобравшись, что к чему, решили не доводить дело до суда. Решили сами управиться, устроив над ним суд Линча! И предложили пробежаться по дорожке. В одну сторону!..
И ты знаешь, я их понимаю! И не осуждаю!
Я бы сам его с превеликим своим удовольствием…
— А почему ты начальству об этом не доложишь?
— Почему?.. Потому что это всего лишь мое частное мнение. Высказанное в дружеской обстановке за кружечкой пива.
Вот почему!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Со стороны это напоминало случку. Не равную. Потому что небольшой и шустрый “шаттл” налезал и подминал под себя крупную, раскинувшуюся под ним во все стороны своими модулями станцию. Он подлаживался к ней, а станция подстраивалась под него, услужливо подставляясь стыковочным узлом. И если все пойдет нормально, если им ничего не помешает, то скоро — совсем-совсем скоро — они прильнут друг к другу, сливаясь в единое целое, к обоюдному удовольствию членов экипажа.
— Привет, Рональд!
— Это ты, Майкл? Привет, Майкл!
Это был Майкл, которого Рональд хорошо знал. И который знал его. Потому что все они друг друга знают! Профессия астронавта пока еще не стала массовой настолько, чтобы сталкиваться на орбите с совершенно незнакомыми людьми.
— Как вы там?
— Мы — лучше всех!
Рональд Селлерс поддерживал с “шаттлом” постоянную радиосвязь, обмениваясь с его экипажем ничего не значащими, полушутливыми-полусерьезными репликами. Потому что никакого его участия стыковка не требовала — все происходило в автоматическом режиме.
— Я тут твою Салли видел… Она, как всегда, чертовски хороша!
— Только видел?.. А откуда тогда знаешь, что она хороша?..
— Ха-ха…
“Шаттл” потихоньку выбирал последние отделяющие его от станции метры.
Сейчас “папа” найдет “маму”, сработают защелки, надежно фиксируя стыковочные узлы, и все, и можно будет переходить на “шаттл”, сказав станции последнее прости-прощай!
Потому что очень хочется сказать!
Он бы с удовольствием первым “ломанулся” в “шаттл”, но командир по традиции должен был покидать свой корабль последним. Должен был “прикрыть за собой дверь”.
— Рональд?..
— Да!
— А чего там твоих парней не слышно?
— Им не до глупостей — они чемоданы пакуют!..
И паковали! Потому что русский космонавт с китайским астронавтом, облетая станцию, собирали и сбрасывали в пакеты свои немногие личные вещи, чтобы сбежать с этой проклятой станции сломя голову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80