Ирония свидетеля по делу здесь вряд ли была уместна — он зря надеялся сбить следователя своим остроумием.
— И все же я хотел бы обратиться к деталям…
К тем, которые свидетель предложил упустить.
— В первую очередь меня интересует кулачковый элемент запорных замков, препятствующий слипанию резиновых прокладок кольцевого уплотнителя…
Вон как!..
Оказывается, следователь зря время не терял, основательно подковавшись в вопросах космонавтики. Конечно, не всей — но как минимум того, что касается процедуры выхода в открытый космос.
Через несколько минут изрядно вспотевший свидетель шутить перестал и стал исправно давать показания. Причем не только в устной форме — часто, переваливаясь через стол, он чертил на стандартных листах схемы деталей и устройств, которые следователь подшивал к делу.
И вопросов больше не задавал, потому что проникся.
Кроме одного. В самом конце допроса. И то с разрешения.
— Можно спросить?
— Пожалуйста.
— Неужели вы всерьез думаете, что это не несчастье, что Алексея Благова… что ему кто-то помог?..
— Я не думаю, я собираю факты, — сухо ответил следователь. — И пытаюсь их объяснить. Например, меня очень интересует, почему потерпевший за минуту до смерти обвинил своего напарника в покушении на убийство, сказав… — Следователь притянул к себе папку, открыл на нужной странице и процитировал: — “Витька!.. Гад!.. Это же ты!.. Ты меня убил! За жену!.. Сука!..”
И вопросительно, в упор посмотрел на свидетеля.
— Ну мало ли что… Он же не в себе был, — не очень уверенно ответил стушевавшийся свидетель.
— А как тогда объяснить тот факт, что жена Виктора Забелина, Соня, действительно состояла с потерпевшим в интимных отношениях. И что за несколько месяцев до полета имело место происшествие, во время которого Алексей Благов грозился убить своего соперника, нанеся ему при этом телесные повреждения средней степени тяжести…
— Вы что хотите сказать?!
— Я ничего не хочу сказать! Но из своего опыта я знаю, что часто людей убивают по гораздо менее значимым поводам. И еще я знаю, что выход в открытый космос потерпевшего готовил не кто-нибудь, а Виктор Забелин…
А ведь точно — он!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Двадцать один час десять минут по бортовому времени.
Семнадцатые сутки полета
На станции, несмотря на объявленный выходной, царило нездоровое оживление. Никто из астронавтов без дела не сидел, так как все понимали, что через несколько дней, максимум неделю, к станции пристыкуется “челнок”, который переправит их на Землю. И поэтому все, что они должны успеть сделать, они должны успеть сделать сейчас.
Американцы были озабочены проверкой и консервацией своих модулей.
Русский, тот вообще из своего отсека почти не показывался, заметно нервничая по поводу нежеланных визитов. Возможно, он сильно переживал из-за гибели напарника.
Хотя немец Герхард Танвельд, гостивший на “русской половине”, предположил, что тот просто распечатал оставленную на день отлета “zanachky”, помянув, по странному и варварскому российскому обычаю, преставившегося распитием крепких спиртных напитков.
Но, если честно, всем, и Герхарду тоже, было не до русского. Герхард прикладывал титанические усилия, пытаясь отработать заплаченные ему Вторым немецким каналом деньги, снимая на видеокамеру и фотографируя все подряд. Все то, что он должен был снять за почти месяц, а теперь — за несколько дней. Немец, как и все немцы, был очень аккуратен и не менее расчетлив, понимая, что, если он не выдаст полагающиеся ему метры видеопленки, то их ему сосчитают и вычтут из гонорара. Не исключено, в двойном размере.
Немец часами висел возле удобно расположенных, с хорошим обзором, иллюминаторов, где то и дело сталкивался с китайским астронавтом Ли Джун Ся, который тоже таскал на себе несколько видеокамер. Тем более что других занятий у него не было, так как самую главную свою задачу он уже давно и успешно выполнил — став живым символом успехов китайцев в освоении космического пространства.
Но даже немец в сравнении со своим французским коллегой Жаком Боденом отдыхал. Тот вообще спины не разгибал, стремясь успеть до отлета зарезать полсотни морских свинок, крыс, мышек и прочих представителей мелкой земной фауны. Которые, помимо выполнения обширной научно-исследовательской программы, требовали от него каждодневного ухода — их нужно было кормить, поить и за ними нужно было ухаживать, потому что, в отличие от людей, для животных специального туалета сконструировано не было, и все то, что они активно из себя выделяли, летало тут же, возле них, налипая им на шкурки и норовя расползтись по станции. Жак честно, по нескольку раз в день, отлавливал продукты жизнедеятельности, протирая своих подопытных животных гигиеническими салфетками. Его простой или леность могли очень быстро превратить станцию в авгиевы конюшни, поэтому он трудился не покладая салфеток. Скорее бы уж он зарезал всех своих питомцев!
Что он и делал — ежечасно препарируя их на особом столике, растягивая за лапки в стороны нитяными петельками, взрезая острым скальпелем брюшки и собирая специальным пылесосом разлетающуюся во все стороны кровь.
Так странно получилось, что смерть русского космонавта вызвала целую эпидемию новых смертей, сократив втрое жизнь нескольким десяткам подопытных животных…
И кроме того и всего прочего тоже, в свободное время, которого практически не оставалось, астронавты занимались физкультурой, готовя свои изнеженные невесомостью организмы к скорым земным перегрузкам. Они ожесточенно топтали беговую дорожку, словно пытаясь сбежать со станции, и тягали эспандеры, сбрасывая лишний жирок и адреналин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80