.— Стоять здесь! — толкнули в бок прикладом часовые. Встали.— Пошли! — толкнули еще раз. Пошли.. До калитки в проволочном заборе. Через калитку. За ближайшую хижину .. Что-то будет за ней.— Сесть! — еще один удар прикладом в позвоночник, чтоб лучше понимать чужой язык.Умеют вьетнамцы обучать чужеземцев своему труднопроизносимому наречию! Что умеют — то умеют! Уже три слова навсегда вбили (в чем и суть оригинальной обучающей языковой методики) в память. «Стоять», «пошли» и «сесть». За три минуты! А на языковых курсах месяцами новые слова зубрят. Им бы у этих… передовым технологиям поучиться…Со стороны хижины послышались деревянные звуки. И на порог вынесли две толстые деревянные доски. С полукруглыми отверстиями. Доски-то зачем? С дырками. Как в дощатом общественном сортире…Мать честная! Это же колодки! Такие очень древние наручники. Которые можно увидеть в музеях инквизиции или на картинках в учебнике по истории средних веков! Это что, у них средние века еще, что ли? С нетипичными вкраплениями автоматического стрелкового вооружения второй половины двадцатого века.Колодки подтащили к пленникам и бросили на землю.— Берите их с собой. И пошли дальше, — новая серия способствующих усвоению инородных слов ударов.Пленники подняли колодки и пошли. И даже чуть веселей пошли, чем раньше. И даже приободрились. Раз будут сажать в колодки, значит, не все так страшно. Значит, сразу не убьют…Но уже через час узники думали по-другому.Лучше бы убили. Чтобы не мучиться.— Сюда! — показал конвой на расположенный невдалеке навесПод навесом сидели ранее уведенные из ямы пленники. Сидели в колодках Попарно. В том же порядке, как их уводили.— Сесть! Узники сели.— Вытянуть руки и ноги!Вытянули…Два вьетнамца ухватились за руки, потянули, развели их чуть в стороны, уложили запястья в дальние отверстия. Потом то же самое сделали с ногами, которые втолкнули в ближние полукружья. Потом уронили сверху вторую, верхнюю колоду и связали обе по краям веревками.Плохо отструганное дерево впилось в кожу, сдавило мышцы. Не иначе как вьетнамцы снимали мерку со своих худосочных конечностей. Или просто решили поиздеваться. Отомстить за причиненные неудачным побегом неудобства.Колодки вместе с узниками проволокли по земле несколько метров и бросили под навесом.— С прибытием! — мрачно приветствовал колодочное пополнение Пивоваров.— Как у вас тут?— Жестко.С кистей Пивоварова по дереву колодок на землю стекали капли крови.— Ты, главное, кисти не напрягай. Держи в свободном висе, — посоветовал Кудряшов. — Мышцы от напряжения увеличиваются в объеме… ну и сам видишь. Эти деревяшки только на вид архаичны. А действуют что твои наручники. Чем больше шевелишься — тем тебе же хуже.— А что, они нас здесь оставят?— Похоже, здесь.— А почему не в яме?— Наверное, чтобы себе жизнь не усложнять. Чтобы не таскать туда-сюда, по лестнице не спускаться… А может, еще почему. Я не спрашивал.Из-за хижины вышла еще одна пара потенциальных колодочников. И увидела, что их ждет…— Привет!— Hello!Через час все пленники были вместе Кроме одного американца, оставшегося без пары. Он тоже пришел с колодками и тоже сел. Вьетнамские заплечных дел мастера стали надевать на него деревянные браслеты, но что-то у них не заладилось. Может, эти последние колодки были бракованными, может, руки у него были нестандартные, а может, отсутствие второго партнера каким-то образом нарушало технологию процесса заковывания. Вьетнамцы громко о чем-то разговаривали, спорили, а потом и вовсе ушли.Американец сидел в одиночестве и посматривал в сторону своих товарищей. И даже ободряюще подмигнул им.Вьетнамцы скоро вернулись и, все так же переговариваясь, сняли колодки. И что-то сказали конвойному. Конвойный приказал пленному встать и повел его обратной дорогой. Через несколько минут раздался выстрел. И спустя мгновение еще один.Все оцепенели.— Сволочи! Из-за того, что каких-то колодок не хватило!Вьетнамцы подняли бракованные колоды и пошли за хижину, даже не оглянувшись на пленников. Похоже, смерть здесь была обыденным явлением. Похоже, к ней привыкли…— Скоро и нас так же…Всю последующую ночь закованные в колодки пленники сожалели, что их не «так же», и жестоко завидовали застреленному американцу, не нашедшему себе пару. Его всего лишь убили! А им даровали жизнь в полусогнутом состоянии. Которая оказалась много хуже смерти.От неестественности и однообразия позы затекала и невыносимо болела шея, ломало позвоночник, деревенели ноги, ныла исцарапанная кожа на запястьях и лодыжках. Спину, лицо и все тело жрал мелкий тропический гнус. Отмахнуться от него было нечем — руки были «заняты» Спать было невозможно. Жаловаться некому. Все страдали одинаково.К пропитанным кровью колодкам то и дело подбегали мелкие грязные собаки и жадно слизывали кровь. Отогнать их, чтобы еще сильнее не повредить кожу, было невозможно Терпеть — трудно. И пленники кричали на них, плевались в них и гремели своими деревянными кандалами. И в конце концов добились своего. Собаки ушли.Но когда ушли собаки — пришли крысы. И стали делать то же, что собаки. Только уже пытаясь прилезть зубатыми мордами к самым ранам…Когда пришло утро, пленники были сломлены. Они сидели, тупо уставившись перед собой, и уже ни о чем не думали. Ни о жизни, ни о смерти. И меньше всего о побеге…— Проснитесь! — крикнули вьетнамцы. Пленники подняли бессмысленные глаза. Если бы сейчас с них сняли колодки и скомандовали подняться — они бы не поднялись. А если бы в их лица направили автоматы, они бы очень обрадовались. И уж точно бы не встали, нарываясь на спасительный выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98