Очень похожего на оригинал.— Это фюзеляж. Это, понятно, крылья. Это кабина… — лениво проводил ознакомительную экскурсию одетый в летный комбинезон воентехник. — Это шасси, впрочем, это вам не нужно. Теперь то, что находится в кабине.Это…Это…Это…А вот это то, что нас, вернее, то, что вас интересует. Вот видите. Доступ к прибору осуществляется с правой стороны. Следующим образом. Уяснили?К фюзеляжу прибор крепится здесь и здесь посредством вот этих восьми законтрагаенных болтов. Чтобы снять прибор, в правую руку надо взять ключ на десять, в левую пассатижи и медленно, против часовой стрелки…Подводка входящей электропроводки идет вот через это отверстие. Резать проводку не следует. Ее можно отсоединить вот в этом месте с помощью этого вот, ну или очень похожего, разъема. Попробуйте. Понятно?— Понятно. А можно открыть прибор?— Пожалуйста, — легко согласился воентехник и откинул крышку.Внутри корпуса ничего не было. Кроме пустоты.— А где же прибор?.. — на мгновение растерявшись, спросил Федоров.— Я так понимаю, что прибор там, куда вы направляетесь, — ответил воентехник, захлопывая пустую коробку. — А это — лишь место, куда он должен встать.Еще день капитаны тренировались крутить гайки, снимать и надевать приборы, опознавать их в груде металлолома, наваленного в задней части ангара.— Похож. Но не он… А это он. Хотя и непохож. По причине деформации, связанной с частичным разрушением кабины. А это опять не он. Повторите поиск и опознание…И так до автоматизма. До умения распознавать искомый прибор на вид, на ощупь, на запах среди десятков очень похожих на вид, ощупь и запах, но совершенно не относящихся к делу приборов.— Майор Кондратьев. Опознание проведено.— Капитан Сибирцев. Опознание проведено.— Капитан Пивоваров. Опознание проведено.— Капитан Семенов. Опознание проведено.— Капитан Кузнецов. Опознание проведено.— Капитан Федоров…— Занятие закончено.Капитаны утерли выступивший на лбах пот. И вытерли о ветошь выпачканные в масле пальцы.— Разрешите идти?— Куда идти?— А куда разрешено?— В столовую и в отведенный вам кубрик.— А в туалет?— В гальюн? В гальюн можно.Самой воинской части капитаны так и не увидели. Только столовую, кубрик и гальюн. И та воинская часть капитанов тоже не увидела. Только снующий туда-сюда от ангара до казармы зашторенный автобус.Ночью группу подняли по тревоге. Их непосредственный начальник, подполковник Местечкин.— Пять минут на сборы, — приказал он. — И чтобы ни одной вещи в кубрике не осталось.— Почему нас перевозят исключительно ночами? И хоть бы раз утром, — удивился, натягивая штаны и потому подпрыгивая на одной ноге, Резо.— Потому что дело наше такое — чужих глаз не любящее. Ночное дело, — ответил Кудряшов.— Как у воров-домушников?— Точно! Только без прибыли, которая иногда обламывается им.— Выходи строиться!Снова: автобус, дорога, аэродром. Далекие прожектора, ослепляющие глаза. Неясная тень человека у борта.— Все?— Все.— Забирайтесь в машину. Отлет через сорок минут.— А чего ж не теперь?— Бортмеханик куда-то запропастился… Ну авиация! Ну бардак! Еще можно было сорок минут сны смотреть!Вылетели через час двадцать. Без бортмеханика. Самолет снова мотало, как получившего и уже успевшего потратить аванс алкоголика. Капитаны сидели в пустом и гулком салоне самолета и гадали об ожидавшем их скором будущем. Хотя чего гадать — время придет, командование скажет.Сели. Перегрузились в машину. И в ней же зависли. Без возможности даже высунуть нос наружу.— Ну ничего, сынки, немного осталось, — подбадривал сонную команду подполковник. — Выгорит дело — можете дырки на кителях под ордена вертеть.— А если не выгорит?Подполковник не ответил. Может быть, не расслышал вопроса. Прошел час.— Ну что они там? О чем думают?— Они не думают. Они спят. В отличие от нас. Послышался топот. И голоса. Раздраженные подполковника и майора Кондратьева и чей-то еще.— Сколько?— Минут десять. Максимум пятнадцать.— Мы уже полтора часа ждем. На колесах. Личный состав не имеет возможности нормально отдохнуть! А им, между прочим, завтра в дело идти. Я буду вынужден доложить вашему командованию…— Мы можем предоставить в ваше распоряжение кубрики. Постели. И насчет ужина распорядиться.— Не получится насчет кубрика. Личный состав будет находиться в машине. До самого момента транспортировки. Согласно существующему приказу.— Там же душно.— Это вас не касается. Вы лучше отправку поторопите.— Конечно, конечно. Через двадцать минут. В самом крайнем случае через сорок. Но это в самом крайнем…— Значит, не меньше двух часов, — прикинул в уме Кудряшов. — Вы как хотите, а я ложусь спать. — И сполз на тюки со снаряжением.Команду на погрузку дали только к утру. Машину подогнали к одинокому пирсу, отгороженному от остальной территории порта высоким забором.— Выходи по одному!Капитаны стали выгружать снаряжение.— А я что поделаю, если мне горючку вовремя не подвезли? Я что — министр обороны? Или Господь Бог, чтобы морскую воду в дизтопливо превращать! — кричали в стороне голоса. — Ну и жалуйтесь! Раз у вас других дел нет…— Опять подполковник собачится, — заметил Кузнецов.— …Только не надо меня пугать! Не надо! Я не такими, как вы, чинами пуганный! Меня все равно дальше этой лодки не пошлют. И глубже, чем она может, нырнуть не заставят…— Но вы сорвали контрольные сроки…— Да не я сорвал. Не я! Заправщики сорвали! С них и спрос. С ними вы и разбирайтесь. А мое дело маленькое…В общем, нормальный флотский разговор. Травля. На повышенных тонах.— Бардак! — все еще кипел и возмущался появившийся со стороны пирса подполковник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98