Но потом ему довелось бы узнать, что вся эта мешанина из десятков бойцов, самолетов, парашютных десантов и бронетранспортеров предназначалась исключительно для отвлечения внимания от одного-единственного боевого пловца, тихо проскользнувшего к объекту и так же тихо покинувшего его. А с какими целями он туда проскользнул, об этом и предполагать было невозможно.
Иногда в сферу действия комитетчиков вовлекались силы МВД, армии, флота и подчиненных им пограничников. В этом случае уже сам черт не мог разобрать, кто, куда и зачем двигается и какой в этом заключен тайный смысл.
Черт не мог, а человек, закрутивший весь этот хоровод, мог. Он единственный только и мог.
Этим человеком был полковник Зубанов.
Перед началом учений полковник встречался с каждым командиром группы и уточнял задачу. Уже в форме официального приказа. Теперь отступление от него на шаг вправо или на шаг влево считалось должностным преступлением, за которое виновник должен был отвечать по всей строгости, вплоть до трибунала
Отговариваться тем, что перед группой были поставлены невыполнимые задачи, что кто-то что-то недопонял, провалившийся командир не мог, потому что сам прорабатывал детали операции. С него и спрос.
— Вам необходимо выйти в квадрат…
— Полученный контейнер транспортировать…
— Установить приборы в районе…
— Обеспечить наблюдение за объектом…
— Обеспечить отход боевой группе…
— Приказ ясен?
— Так точно!
— Ну, тогда приступайте к исполнению. И… ни пуха ни пера…
— К черту!
Маховик учений набирал обороты, зацепляя друг за друга и заставляя вращаться в нужную сторону, словно металлические шестеренки в огромном станке, десятки людей. Все быстрее и быстрее.
Со складов выдали запрашиваемое спецоборудование. Каждое наименование по отдельному требованию. Оборудование поместили в особые непромокаемые, непотопляемые, негорючие, противоударные контейнеры. Контейнеры опечатали, составив при этом соответствующий акт. Сорвать пломбу и вскрыть контейнер теперь мог либо исполнитель, для которого он предназначался, либо Руководитель операции.
В оружейках командиры групп получили требуемое оружие и боеприпасы. Каждый ствол был предварительно проверен на специальном стенде. Патроны из вскрытых цинков отстреляны. Не все — по пять взятых наугад штук с каждой сотни. Разведчики должны были быть уверены в качестве своего оружия.
Радиостанции, навигационное и тому подобное сложное оборудование расконсервировали и подготовили к работе соответствующие технические службы. Каждому наименованию был придан сертификат годности. Теперь, если радиостанция или маячок приведения выйдет во время боевых вдруг из строя, виновника искать не придется. Он сам поставил на ревизируемом им изделии свой личный штамп. На другого не свалишь. Наверное, поэтому техника в боевых подразделениях Комитета сбоя практически не знает.
Люди загодя были переведены на казарменное положение, чтобы исключить случайности в виде неожиданно вывернувшего из-за поворота грузовика с пьяным водителем за баранкой, сальмонеллеза, притаившегося в яйце, вытащенном из домашнего холодильника, или кирпича, свалившегося с размытого дождями карниза. Потерять бойца перед началом операции было не смертельно, на тот случай существовал резерв, но очень хлопотно. Заменить человека, подготовленного к выполнению конкретной боевой задачи, это не футболиста на поле на запасного сменить.
Дело оставалось за малым — за приказом к началу.
Приказ должен был подать посредник. Но когда он его подаст — никто знать не мог. Оставалось только ждать.
— Ну что? — спросил генерал.
— Мои все готовы.
— Уверен, что все пройдет гладко?
— Надеюсь.
— Ты надейся, но не плошай.
— Постараюсь. Чай, не впервой.
— Такое — впервой.
Глава 7
Капитану Митрохину поставленная перед ним задача не нравилась. Однозначно. Имея за плечами полдюжины успешно проведенных боевых и без счету учебных операций, можно было надеяться на что-то большее, чем участие в сопровождении груза. Он что, вокзальный носильщик, чтобы таскать за кого-то его чемоданы?
Обидно заниматься тем, с чем способен справиться любой зеленый, только что из училища, лейтенантик. Неужели нельзя было найти более достойного применения его способностям?
Малопривлекательной выглядела и предложенная ему группа. Собирали ее, непонятно какими критериями руководствуясь. Словно с бору по сосенке. На дрова. Были здесь и опытные бойцы, но большинство — новички с активом в одну-две операции. Похоже, с прочих, находящихся на передовых позициях, групп сцедили что похуже. Чтобы более важные участки не оголять. Так сказать: возьми, боже, что нам негоже. Такая позиция озабоченного результатами учений начальства была понятна. Но то, что во главе этого винегрета поставили его, было обидно.
Чертовски обидно!
Уже несколько недель капитан подозревал, что его оттирают от настоящего дела. Вполне возможно, после того нелицеприятного разговора в бане. Полковник, конечно, мужик неплохой, но отличного от своего мнения не любит. И не прощает. Черт его знает, чего он добивался, ведя в парилке такие странные беседы, но то, что капитану после них стало жить менее уютно, — факт. Нет, внешне ничего не изменилось, погон с него не снимали, звездочек из них не выковыривали, от работ не отстраняли. Но и фору не давали. Давили текучкой, на которой ни орденов, ни славы не заработаешь. И коллеги стали какими-то чуть более отстраненными, официальными. Видно, не хотят из-за дружбы портить отношения с начальством. Или это ему только показалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18