И что наша война с островитянами должна "уничтожить их промышленность и поставить под наш контроль моря, где они смеют нынче хозяйничать..." Мы объявили англичан "вне цивилизованного мира".
Очень скоро я добился падения фунта, но падал и рубль... Русская экономика громко стонала, отлученная от английской торговли. Шпионы доносили то, что я и сам отлично понимал: присоединение России к блокаде - это удавка на шее Александра. Ропот внутри страны будет расти... и русские аристократы долго этого не вытерпят. Так что я не обольщался насчет "вечного мира с Россией"... да, признаться, и не желал этого мира надолго. Ибо понимал великую перспективу, которая открывала мне неизбежная война с северным колоссом, этой вечной варварской угрозой Западу. Призрак будущего стоял между нами - со штыком в крови по дуло.
И, когда все славили меня после Тильзитского мира, я сказал Бурьену: "Неужели и вы такой же глупец? Неужели не понимаете, что истинным властителем я буду только в Константинополе? Занять Москву. А дальше - путь до Ганга. И в Индии французская шпага коснется английского горла. Представьте, что Москва взята, царь усмирен или убит своими же поданными, и мы посадили на трон своего человека... И тогда наша армия через Кавказ дойдет до Ганга и одним ударом с тыла разрушит всю пирамиду английского меркантилизма... И только тогда я истинный властелин, только тогда воцарится вечный мир..." (Меня тянуло на Восток, там живет до сих пор магия власти... Только на Востоке понимают, что такое повелитель.) Глупец Бурьен смотрел на меня с испугом. Я казался ему ненасытным безумцем...
Император остановился.
- Но вернемся в дни Тильзита... Я понимал ограниченность моих ресурсов. Я знал, что французские порты захиреют без английских судов да и все завоеванные и зависимые страны будут стонать в удавке континентальной блокады... Однако главная беда - Франция и Европа не смогут все время платить налог кровью - поставлять новых солдат. Вот что говорил мне здравый смысл! Но сколько раз я побеждал этот здравый смысл, этот пошлый опыт - ум глупцов! Да, я ощущал себя полубогом. Я столько раз был награждаем судьбой, что мои желания уже стали для меня единственной реальностью.
Мать сказала тогда Жерому: "Боюсь, он гонится слишком за многим и поэтому потеряет все". Моя набожная мать в это время прислала мне Библию с заложенными страницами. Я был слишком занят, чтобы читать то, что она там для меня отметила. Дела, суета... И еще меня раздражали ее страхи... Совсем недавно я нашел эту Библию и прочел то, что она для меня отметила: "Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь". И еще: "Погибели предшествует гордость, падению надменность".
Впрочем, если бы даже я прочел это тогда, то только улыбнулся. Тогда я уже был всеми мыслями в Испании и Португалии...
Он остановился.
- Все это вычеркнуть... После Тильзита сразу переходим к войне в Испании... Я узнал, что испанский Бурбон и португальский Браганса (династия, правящая в Португалии* ) тайно разрешают британцам торговать, и английские суда по ночам швартуются в здешних портах.
Талейран, как всегда, первым сказал то, о чем я начинал только подумывать: "Дело не сдвинется, пока на этих тронах не будет наших королей". И еще Талейран много рассказывал мне о золоте и сокровищах индейцев, хранящихся в испанской казне. И я приказал...
Маршал Жюно уже через полтора месяца взял Лиссабон. Королевская семья бежала, конечно же, на английском корабле. Трон Брагансов был мой... И наступил черед Испании. Тот же Талейран обстоятельно информировал меня о распрях в испанской королевской семье. Это была мрачная дворцовая драма в средневековом стиле. Сын восстал против отца. Отец (Карл IV*) жаловался на коварство сына (инфанта Фердинанда*) и хотел его арестовать. В центре интриги был всемогущий королевский фаворит Годой - он-то и был подлинным королем Испании... По предложению Талейрана я решил попросту прогнать испанских Бурбонов - отправить их вслед за Брагансами... Мои корпуса уже стояли в Испании, когда я позвал королевскую семью в Байонну улаживать их семейный конфликт. И, когда они съехались, я заставил престарелого Карла передать корону "своему другу Наполеону", как он именовал меня в письмах. После чего велел брату Жозефу стать испанским королем... Я обратился к испанскому народу с воззванием: "Ваше правительство одряхлело, и мне суждено возродить мощь и славу Испании. Я улучшу ваши законы, и если поможете мне, то без всяких потрясений изменю течение ваших печальных дел. Я хочу, чтобы ваши потомки имели право сказать обо мне: "Ему наше великое Отечество обязано своим возрождением". Я решил вернуть эту когда-то великую страну, дремавшую в средневековье, в наш век. Сажая на трон брата, я собирался отменить позор инквизиции, забрать часть земель у всесильных монастырей. Нужны были реформы, на которые, как я считал, есть достаточно денег в испанской казне. Здесь была моя первая ошибка - казна оказалась пуста, индейские сокровища давно промотаны. Вторая ошибка была пострашнее. И гранды, и испанские либералы меня поняли, но неожиданно поднялись крестьяне, будем откровенны - восстал народ.
Надо признать, я очень неловко провернул смену власти безнравственность предстала слишком глубокой, несправедливость слишком циничной. Бесцеремонность смены власти оскорбила народ. И он, надо сознаться, повел себя, как и положено людям чести.
Так началось это восстание темного фанатичного народа... да еще вдохновляемое изуверами-монахами. В считанные недели сформировалась стотысячная армия, возглавляемая плебеями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93