ГЛАВА 7. «Я перечитываю твои письма и стараюсь представить, что это беседует со мной мой любимый» (Роман в письмах) Да, там они разговаривают друг с другом… И я выхватываю обрывки их исчезнувшей речи…Она: «Ц(арское) С(ело), 1914 год, 19 сентября. Мой родной, мой милый, я так счастлива за тебя, что тебе удалось поехать, так как знаю, как глубоко ты страдал все это время — твой беспокойный сон это доказывает… Вместе с тем, что я сейчас переживаю с тобой, с дорогой нашей Родиной и народом, я болею душой и за мою маленькую „старую“ Родину, за ее войска, за Эрни… В силу эгоизма, я уже сейчас страдаю от разлуки. Мы не привыкли разлучаться… И притом, я так бесконечно люблю моего драгоценного мальчика. Вот уже 20 лет, как я — твоя, и каким блаженством были все эти годы…»20 сентября 1914 года: «Мой возлюбленный! Я отдыхаю в постели перед обедом, девочки ушли в церковь, а Бэби кончает свой обед… О любовь моя, как тяжело было прощаться с тобой и видеть это одинокое бледное лицо с большими грустными глазами в окне вагона, — я восклицала мысленно: „Возьми меня с собой…“ Вернувшись домой, я не выдержала и стала молиться, затем легла и покурила, чтобы оправиться. Когда глаза мои приняли более приличный вид, я поднялась наверх к Алексею и полежала некоторое время на диване около него в темноте… Прощай, мой мальчик, мой Солнечный Свет. Я поцеловала и благословила твою подушку. Ты всегда в моих мыслях и молитвах».Он: «Ставка 22.09.14. Сердечное спасибо за милое письмо… Я прочел его перед сном. Какой это был ужас — расставаться с тобою, дорогими детьми, хотя и знал, что это ненадолго. Первую ночь я спал плохо, потому что паровозы грубо дергали поезд на каждой станции… Я прибыл сюда в 5.30, шел сильный дождь и было холодно. Николаша встретил меня на станции, по прибытии в Ставку… мне был сделан длинный интересный доклад в их поезде, где, как я и предвидел, жара была страшная… Возлюбленная моя, часто-часто целую тебя… теперь я очень свободен, и есть время подумать о своей женушке и семействе. Странно, но это так».Она: «24.09.14… Голубчик, я надеюсь, ты лучше спишь теперь, чего не могу сказать о себе. Мозг все время усиленно работает и не хочет отдохнуть. Тысячи мыслей и комбинаций появляются и сбивают с толку… Я перечитываю твои письма и стараюсь представить, что это беседует со мной мой любимый. Как-никак, мы так мало видим друг друга. Ты так занят, а я не люблю допекать тебя расспросами, когда ты приходишь утомленный. Мы никогда не бываем с тобой вдвоем одни…»«25.09.14 года… С добрым утром, мое сокровище…»И опять — тайники души: «Эта ужасная война — кончится ли она когда-нибудь? Я уверена, что Вильгельм переживает подчас отчаяние при мысли, что он сам, под влиянием русофобской клики, начал войну и ведет свой народ к гибели. Все эти маленькие государства долгие годы после войны будут нести ее тяжелые последствия. Сердце мое обливается кровью при мысли о том, сколько труда потратили папґа и Эрни для того, чтобы наша маленькая родина достигла процветания… Молитвы и беззаветная вера в Божью милость дают человеку силу все переносить…» (Сколько раз она будет произносить эти слова потом — в том, последнем их доме!) «Наш Друг помогает тебе нести тяжелый крест и великую ответственность, все пойдет хорошо — правда на нашей стороне». («Наш Друг», «Гр.» или «Он» — так она называла в переписке «Святого черта». Этот третий будет постоянно присутствовать в ее письмах. Полтораста раз упомянет она его.) Николай возвращается в Царское, но вскоре опять «царь уезжает на войну». И как всегда — уже в вагоне он находит ее письмо. Это ее обычай.Она: «20 октября… Час разлуки вновь приблизился, и сердце сжимается… Но я радуюсь за тебя: ты уедешь, получишь новые впечатления и почувствуешь себя ближе к войскам… Завтра минет 20 лет со дня твоего вступления на престол и моего перехода в православие. Как быстро пролетели эти годы! Как много мы пережили вместе…»«22.10.14… Какая это низость, что сбросили с аэроплана бомбы над виллой короля Альберта (бельгийского короля. — Авт.)… Слава Богу, это не причинило никакого вреда. Но я никогда не слыхала, чтобы кто-нибудь пытался убить государя только потому, что он враг во время войны». (Они все еще жили в XIX веке, и новый век удивлял их.) «Я поцеловала твою подушку. Мысленно вижу тебя лежащим в твоем купе и мысленно осыпаю поцелуями твое лицо».«24.10.14… Сегодня было много раненых, один офицер пробыл 4 дня в госпитале у Ольги и говорит, что никогда не видел другой, подобной ей сестры…» (Теперь она работала в госпитале вместе с дочерьми.) «27.10.14… О, эта ужасная война!.. Мысль о чужих страданиях, пролитой крови терзает душу… Весь мир несет потери. Но должно же быть что-то хорошее из всего этого, и не напрасно они все должны проливать свою кровь. Трудно постигнуть смысл жизни. „Так и надо, потерпи“. Вот и все, что можно сказать. Как хотелось бы вернуться вновь к былым спокойным дням. Но нам придется долго ждать…»Он: «27.10.14. Наконец-то я могу написать несколько строчек. Здесь я застал старого Петюшу (это все тот же принц Петя Ольденбургский, муж его сестры Ольги. — Авт.). Три часа провели под огнем тяжелой австрийской артиллерии… Петя держал себя с большим холоднокровием и просит для себя награды. Я дал ему георгиевское оружие, отчего он чуть не помешался… Всю субботу имел удовольствие провести с Мишей, который стал совершенно прежний и опять такой милый».(Миша вернулся, его жена стала носить титул графини Брасовой. И вскоре Миша получит Георгиевский крест, командуя конниками «Дикой дивизии». Они были похожи — Ники и Миша, они очень любили друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163