— Когда я ему поведал о Евлампии, он тут же сказал: «Все ясно. Евлампий ввязался в какое-то темное дело, в котором надеялся хорошо заработать, но ничего не вышло, и его посадили в темницу, оттого-то и вестей нет». Ну и вот, я не стал передавать его слова сестре, а собрался в Мангазею.— И что же, Евлампия в темнице не оказалось? — Василий подлил себе еще немного вина.— Вы поразительно догадливы, дорогой Савватей Пахомыч, — горько усмехнулся священник. — Действительно, в темнице его не оказалось. И тогда я продолжил поиски. Хотя, как вы понимаете, я отнюдь не сыщик, а всего лишь священнослужитель… Для начала я пришел к хозяину дома, где Евлампий находился на постое, там мне сказали, что он заплатил вперед, но уже некоторое время не появлялся и даже не давал о себе знать. Правда, там же я узнал, что Евлампий встречался с некоей богатой госпожой по имени Миликтриса Никодимовна. Я отыскал эту женщину, и она подтвердила свою связь с Евлампием, но сказала, что он уже давно у нее не появлялся.— Что эта дама из себя представляет? — профессионально заинтересовался Василий.— О, ну это настоящая госпожа. Сразу видно, что богатая и знатная, -уважительно ответил отец Нифонт. — К тому же весьма набожная. У нее в гостиной образа по всей стене развешаны, и вообще видно, что не какая-нибудь вертихвостка. Так вот, Миликтриса Никодимовна отнеслась ко мне с пониманием и сочувствием и пообещала тут же дать знать, если что-то проведает, и со своей стороны просила сообщить ей, если мне вдруг что-либо станет известно. Правда, она еще сказала, где живут близкие друзья Евлампия, по именам Вячеслав и Анисим, но и от них я немногого добился — оба встревожены пропажей, даже пытались его искать, но безуспешно. У меня создалось впечатление, что они чего-то недоговаривают, может быть, даже щадят мои родственные чувства… Правда, один из них, Анисим, мне сильно не приглянулся — какой-то скользкий, если так можно сказать. — Отец Нифонт налил себе вина и надолго замолк.— Видите ли, я тоже не сыщик, — прервал молчание детектив, — я актер и сочинитель. Но мне приходится много общаться с людьми из самых разных сословий, и я попробую что-нибудь выведать о вашем племяннике.— Да-да, пожалуйста, Савватей Пахомыч, я буду очень вам благодарен! -вскочил священник. — Век буду за вас бога молить!— Ох, чего-то я у вас засиделся, — встал из-за стола и Василий. -Мне уж пора. Главное — не теряйте надежду, отец Нифонт, и все будет хорошо.
x x x
На столе весело урчал огромный трехведерный самовар в окружении чашек, баранок и горшочков с вареньем. Глава сыскного приказа Пал Палыч медленно, со смаком потягивал душистый чаек прямо из блюдечка с голубой каемочкой:— Такого чая, любезнейший Серапионыч, вы больше нигде не отведаете. Ваши собратья по ремеслу, царь-городские лекари и знахари, приписывают ему славные целительные свойства.— Да-да, чудный чаек, — поддакивал Серапионыч, профессиональным движением извлекая из внутреннего кармана скляночку и подливая в чай. — Не хотите попробовать? Ну, как хотите. Да, кстати, дорогой Пал Палыч, у меня тут до вас небольшое дельце имеется. Василий Николаич просил меня выяснить более детально насчет обстоятельств смерти князя Владимира.— Я уж, по правде сказать, и забыл про это дело, — поморщился Пал Палыч. — Да и чего тут можно нового накопать?— Вот-вот, именно насчет накопать я и хотел с вами поговорить, -радостно подхватил Серапионыч и сделал первый глоток. — А чаек у вас действительно знатный. Неплохо бы сбацать эксгумацию.— Простите, не понял, — поставил блюдечко на стол Пал Палыч и налил новую порцию.— Ну, выкопать труп и хорошенечко его изучить, родимого.— Чего?! — поперхнувшись чаем, выпучил глаза сыщик.— Ну это же элементарно, дорогой Пал Палыч. Раскапываем могилку, открываем гробик, извлекаем трупик и потрошим его за милую душу…— Но зачем?— Ну, установим характер удушения…— Зачем тревожить усопшего? — взволнованно сказал Пал Палыч. -Нехорошо это.— Хорошо, очень даже хорошо! — подхватил доктор. — Я это сколько раз проделывал.— Ну, не знаю, где вы это проделывали, но у нас за такое надругательство камнями побьют да в Кислоярке утопят!— Господи, какие дикие нравы, — вздохнул Серапионыч. — Ну ладно, раз нельзя официально, так может вы мне хотя бы подскажете, как выйти на здешних археологов?— А это еще что за лиходеи? — пристально глянул на собеседника Пал Палыч.— Ну, это такие людишки, которые промышляют по ночам на кладбище. Раскапывают могилки, покойничков раздевают, берут себе что получше. Им-то уже ни к чему, а людям польза.Пал Палыч посмотрел на Серапионыча с грустью:— Мертвым-то оно, конечно, может, и ничего не нужно, но уважение к последнему пристанищу — это нужно нам самим. И что же за жизнь будет без этого?— А чего? — спокойно поправил пенсне доктор. — Мы такой жизнью живем — и ничего вроде.— Вроде, — скорбно покачал головой Пал Палыч.
x x x
Войдя к себе в номер, Василий застал обоих скоморохов — они расставляли свои новые приобретения, сделанные на золотые монеты из чудо-шкатулки. По преимуществу это были предметы театрального реквизита и мелкая мебель для повозки. В углу стояли три вместительных корзины, из которых доносилось лягушечье кваканье.— О, вы уже и на болоте успели побывать! — похвалил Дубов.— Купили, — пренебрежительно ответил Антип. — Оказывается, их здесь торгуют на базаре для галльских купцов, дабы те чувствовали себя, как дома.Детектив отправил скоморохов на базар с двоякой целью — пустить в оборот как можно больше «лягушачьих» монет, а заодно узнать, что говорят в городе о насильственной смерти воеводы Афанасия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127