Не отрицаю, все это, конечно, очень интересно и увлекательно, но мне обещали вернуть мою супругу, а не ее панцирь.
– Кто обещал? – спросил Буратино. Дуремар открыл рот, чтобы ответить, но тут заговорил Пьеро:
– Кажется, кое-что проясняется. Как только началась вся эта заварушка, я отдал распоряжение установить за домом наружное наблюдение. И вот первый рапорт. – Столбовой надел очки и зачитал: – «В 5 часов 52 минуты из дома вышел его владелец Грымзин (в дальнейшем – объект Г.) со свертком. Пройдя около пятидесяти метров, объект Г. вступил в контакт с неопознанным лицом женского пола, передав последнему вышеупомянутый сверток, после чего сразу вернулся в дом. Женщина со свертком проследовала до угла Колпачного бульвара, где села в автомобиль, подозреваемый как „Мерседес-Бенц“, номер такой-то, белого цвета...»
– Что?! – внезапно перебил Мешковский – Сизый нос. – Какой номер?
Столбовой повторил.
– Это же мой любимый «Мерседес»! – возопил Мешковский. – Они у меня его угнали! Мерзавцы, извращенцы!
– На себя посмотри, – проворчал Папа Карло.
– Вот как? – пристально глянул на Мешковского инспектор Столбовой. -Что ж, будем искать. Только ведь у вас, кажется, раньше был «Запорожец»?
– Так это ж и есть «Мерседес», – нехотя ответил Мешковский. – То есть вообще-то он «Запорожец», но эмблема на нем мерседесовская, потому я и зову его «Мерседесом»...
– Мы это учтем. – И инспектор, не обращая внимания на стенания Сизого носа, продолжил зачитывание рапорта: – «...номер такой-то, белого цвета, и отбыла в неизвестном направлении. По дороге к „Мерседесу“ она споткнулась и оставила на фонарном столбе отпечатки пальцев, которые дежурный эксперт идентифицировал по картотеке как принадлежащие находящемуся в розыске государственному преступнику Рейкину Антону Степановичу, бывшему прокурору Кислоярска». – Инспектор снял очки. – Что ж, дело понемногу проясняется. А вот с вами, Евгений Максимович, нам еще придется кое-что уточнить.
– Если мои показания помогут вернуть Лидию Владимировну, то я готов ответить на любые вопросы, – твердо ответил банкир.
– Что вы передали той даме на улице, то есть бывшему прокурору? -спросил Столбовой.
– Некую приличную сумму в долларах, – не очень точно ответил Грымзин. – Я это сделал по указаниям Караба... то есть господина Романова.
– Что вы мелете?! – вскочил Карабас Барабас. – Какие еще указания?
– Когда вы в роли Тортилы сказали, чтобы я вышел из дома и передал выкуп вашему связному. Я все выполнил, как вы сказали, и где моя жена?!
– Я не знаю, где ваша жена! – истерично выкрикнул Карабас. – Говорю вам, она должна была быть в этом тайнике, куда я ее... – Поняв, что сболтнул лишнее, Карабас застонал и вновь осел на пол.
– Значит, все-таки вы ее туда запрятали? – обрадовался Столбовой.
– Порядочные похитители так не поступают! – укоризненно сказал Грымзин.
– Это порядочные банкиры так не поступают! – огрызнулся в ответ Карабас. – Я пошел на это, чтобы вернуть свои вклады, пропавшие в Болт-Банке!
– Да что вы такое несете! – раздраженно перебил Грымзин, но Столбовой его остановил:
– Нет-нет, пусть говорит. А ты, Донцов, записывай.
Один из псов-полицейских достал из-за пазухи блокнот и авторучку и приготовился протоколировать. Карабас приосанился, насколько это было возможно в его положении:
– Записывайте, записывайте! И вы, господин Ибикусов, тоже записывайте. Да, я хранил редакционные средства в Болт-Банке, и они пропали после так называемого банкротства, но не для кого не секрет, как все было на самом деле. Вы, господин Грымзин, вступили с покойным Лавантусом в сговор – путем сложных махинаций он перевел все деньги своего банка в ваш «Грымзекс», чтобы не возвращать вклады. И если бы он скоропостижно не скончался, то сейчас отдыхал бы где-нибудь на Багамах, не думая об ограбленных вкладчиках.
– Ну да, – не выдержал Дубов, – и для восстановления справедливости вы вступили в сговор с путчистом Рейкиным!
– А я и не знал, кто он такой, – заявил Карабас-Романов. – И даже не догадывался, что это он. Я знал его как Антонину Степановну. Но как бы там ни было, я рад, что вам, господин Грымзин, все-таки пришлось расстаться с частью неправедно добытых денег!
– Не сомневаюсь, что в самое ближайшее время господин Рейкин будет препровожден под арест, а деньги возвращены законному владельцу, – спокойно заметил Столбовой.
– Надежды юношей питают, – саркастично хмыкнул Карабас Барабас.
Тут уж не выдержал Грымзин:
– Ложь и клевета! Я официально заявляю, что не имею никакого отношения к банкротству и смерти Лавантуса и ни в какие сговоры с ним не вступал. Верните мне супругу и перестаньте заниматься демагогией! А то я вам щас в натуре...
Актеры и статисты с интересом следили за происходящим в гостиной, хотя и далеко не все понимали. Один лишь Базилио-Ибикусов нетерпеливо ерзал на стуле: ему одновременно хотелось и узнать, что еще произойдет, и поделиться с народом своими впечатлениями. Наконец альтруистическое начало взяло верх над праздным любопытством, и прославленный репортер покинул залу.

* * *

Запершись в туалете, Ибикусов извлек свой знаменитый мобильник и позвонил на коммерческую радиостанцию «Икс-Игрек-Зет-плюс» ведущему Якову Кулькову, который, едва заслышав знакомый голос, с радостью пустил его в прямой эфир передачи «Ночной кошмар». Выдержав многозначительную паузу, Ибикусов начал:
– Всем, всем, всем! Имеющий уши да услышит. Говорит Ибикусов из особняка банкира Грымзина. Ползучий переворот, о котором я столько говорил, наконец-то начался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138