..
– A я и тогда был крупным банкиром, – невесело усмехнулся Грымзин. -Точнее, директором сберкассы. Поэтому, наверное, те, кто похитил мою дочку, и решили, что у меня денег куры не клюют.
– Но на выкуп-то деньги вы нашли?
– Нашел. Мы с Лидией Владимировной продали все, что могли, влезли в долги, но заплатили. Кто же мог знать, что моя бедная девочка уже была мертва!..
– Как – мертва? – удивился адмирал. – Она ведь плывет с нами на «Инессе».
– Знаете, я до сих пор не могу в это поверить, – ответил Грымзин. -Но через неделю после того, как я передал выкуп, меня пригласили в КГБ...
– Ого! – не удержался адмирал.
– ... и сообщили, что труп Вероники был найден в районе Островоградского экспериментального ядерного реактора и что умерла она якобы от дифтерита, усугубленного большой дозой радиации. Поэтому ее тело уже предано земле, и заботы о похоронах с ее родителей автоматически снимаются. Тогда же он мне выдал свидетельство о смерти, в котором говорилось о дифтерите, но радиация ни словом не упоминалась. A когда я стал возмущаться, то кагебист очень так мягко и ненавязчиво посоветовал мне успокоиться и не углубляться в это дело, мол, сами понимаете, ядерная индустрия – секретная отрасль народного хозяйства, и все такое прочее.
– И вы с этим примирились?
– Да нет, я пытался что-то выяснить, хотя бы где она похоронена, но всякий раз натыкался на глухую стену. A однажды ко мне пришел все тот же вежливый кагебист и вновь попросил не совать нос, куда не следует, «иначе сами получите дозу радиации». Вот и все.
– И как звали этого чекиста? – напряженно спросил адмирал.
– Феликс Железякин, – чуть помедлив, ответил банкир.
– Тот самый Железякин?! – удивился Евтихий Федорович. – Бывший глава местного КГБ, ныне без вести пропавший?
– Да, он самый, – подтвердил Грымзин. – Но тогда он еще не был главой этой организации, а простым сотрудником.
– Ну, спасибо, Евгений Максимыч, теперь мне будет проще подготовить Веронику Николаевну к радостной новости. – C этими словами адмирал вновь занял свое место на капитанском мостике.

* * *

Вечером политик Гераклов по обычаю зашел к Кэт Кручининой послушать новости. C ним, несмотря на запрет Грымзина приближаться к радиорубке, увязался и репортер Ибикусов. Как обычно, вещал Яша Кульков:
– Мы вам не только прочтем свеженькие новости, но и научим вас любить и делать это регулярно, в смысле каждый день. A также каждую ночь. Кстати, о ночи. История с ночным осквернением могилы детектива Дубова имеет весьма забавное продолжение. Сегодня гроб с обгоревшими останками нашли у входа в Управление милиции...
– Ах, как романтично! – в возбуждении заметил Ибикусов.
– ... а утром туда поступил анонимный звонок, что в гробу вовсе не Дубов. Эксперты произвели исследование трупа и констатировали, что это действительно кто-то другой. Имеется подозрение, что останки принадлежат считающемуся пропавшим без вести бывшему Председателю Кислоярского отделения КГБ Железякину. A вот новость более приятная: сегодня состоялась презентация книги известного юриста господина Брюквина «Адвокатобезьяны», где он увлекательно рассказывает о том, как осуществлял судебную защиту путчиста Разбойникова. Книге предпослан эпиграф пролетарского поэта Феликса Алина: «Не зря же, наверное, в год Обезьяны Наш славный Петрович явился на свет». И специально для поэта мы передаем колоссальную песенку – «Наш паровоз, вперед лети, в секс-шопе остановка».

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ – ЧЕТВЕРГ

В четверг утром, сняв с якоря «Инессу» и дав необходимые указания экипажу, адмирал направился в каюту Вероники.
– Ну, Вероника Николаевна, как здоровьице? – бодро спросил Евтихий Федорович. Вероника лежала на койке, однако слабый румянец на ее щечках говорил, что дело медленно, но верно идет на поправку.
– Спасибо, уже лучше, – тихо ответила Вероника.
– A я вот зашел к вам поболтать о том, о сем, – продолжал адмирал, -чтобы вы тут не скучали.
– Это очень любезно с вашей стороны, Евтихий Федорович, – улыбнулась краешками губ Вероника Николаевна.
– Я тут слышал от нашего милейшего Владлена Cерапионыча, что вы на самом деле – приемная дочь своих родителей, не так ли? – как бы между делом осведомился Рябинин. Вероника минуту молчала, собираясь с силами (или с мыслями), потом коротко ответила:
– Да.
– И от кого вы об этом узнали? От самих родителей?
– Нет. И они, и дядя от меня это скрывали. Я узнала об этом совсем недавно, несколько месяцев назад, когда, – Вероника немного запнулась, -когда делала уборку у генерала в сейфе. Там я наткнулась на свидетельство об удочерении. Но у меня и раньше в голове бродили смутные воспоминания о какой-то другой семье – ведь к Курским я попала лет в пять.
– Вы говорили на эту тему с Александром Васильевичем?
– Нет. Но я спрашивала его о гибели родителей – мой отец приходился ему двоюродным братом. Правда, дядя отвечал очень неохотно – мне кажется, он в последнее время стал меньше мне доверять.
«И немудрено», подумал Евтихий Федорович, а вслух сказал:
– Но хоть что-то он вам говорил?
– Ну, в основном, то, что и так все знали: они пропали из дома, а через несколько дней их трупы нашли на помойке. Еще он добавил, что милиция по-настоящему убийц и не искала, но это, возможно, просто его мнение. -Вероника немного помолчала. – A почему вы меня об этом расспрашиваете?
Адмирал нагнулся близко к лицу девушки:
– Вероника Николаевна, а вы никогда не пытались разыскать своих настоящих родителей?
– Вам что-то известно?! – порывисто вскрикнула Вероника, и ее голова в изнеможении упала на подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138