– Ну, это уж вы преувеличиваете...
– Нисколько! Знаете, что я нашел у нас дома на книжной полке за Собранием сочинений Сталина?
– Неужели порнуху?
– Какое там – бутылку «SMIRNOFF»! Вот откуда весь его ревизионизм и низкопоклонство перед Западом. И вообще, когда я у него папироску «Герцеговина Флор» стащил, он мне уши надрал, частный собственник!
– Ну и как вы прогнозируете результаты выборов?
– A-а-а, результаты все заранее сфальсифицированы.
– Витенька, почему ты так думаешь?
– A они мне не нравятся!
Разбойников торжественно стукнул костылем об пол, как Иван Грозный посохом:
– Вот она, наша смена! Вот с кем мы будем строить светлое будущее!.. Ну, для кого светлое, а для кого и не очень, – добавил Петрович, мрачно глянув в тот угол, где томился Гераклов. – A дедуля-то Витенькин действительно ревизионист. Ну ничего, придет время, мы его отрехтуем, отрехтуем, – ехидно потер руки Разбойников. – A то целуется с банкирами. Леонид Ильич, тот хоть с настоящими мужиками взасос целовался – с Фиделем, с Чаушеску. A этот – тьфу, – смачно сплюнул Разбойников, при этом угодив в стакан к Степановне. – У так называемых бизнесменов брал деньги на предвыборную компанию. Да я бы ему их в задницу засунул!
Вновь забурчало радио:
– К сожалению, табло с результатами вышло из строя – его, уходя, подбил из рогатки Витек Зюпилов. Очевидно, ему не понравились последние предварительные итоги. A, вот сейчас на сцену вышел Председатель Избиркома господин Ананасов-Рябчиков. Интересно, что он сообщит? Ага, обобщенные результаты по тем округам, где подсчет закончился. Пока что Яйцын и Зюпилов идут ноздря в ноздрю.
Степановна приглушила радио, увидев, что Петрович заснул лицом в салат. A Петровичу снился удивительный сон.

СОН ПЕТРОВИЧА

Петровичу приснилась его разлюбезная супруга Алевтина Ивановна. A точнее, последняя с ней встреча, которую его товарищи организовали между побегом из тюрьмы и новым ответственным заданием – ночным визитом к генералу Курскому, стоившим Петровичу нижней конечности.
Местом встречи было избрано вегетарианское кафе «На слонике в сказку» при Кислоярском храме кришнаитов. Ровно в полдень одетый в белый балахон Александр Петрович переступил порог этого заведения, представлявшего собой обширный зал со стенами, пестро расписанными портретами Кришны и прочей экзотикой из Индийской жизни. Взяв кичари, сабджи и баджо, лидер коммунистов уселся за дальним столиком и стал с любопытством оглядывать место, в котором волею судьбы очутился. За столиками сидели люди, одетые в самую обычную одежду, так что Петрович, надеявшийся при помощи балахона затеряться среди завсегдатаев «Слоника», гляделся там как белая ворона. Задумчиво уплетая овощную кашку, Петрович рассматривал стенную роспись и огромный плакат «НE КУШAЙТE ЖИВOТНЫX – ЛЮБИТE ИX!», однако время от времени косил взором на вход, откуда должна была появиться Алевтина Ивановна.
Приятный запах благовоний и неповторимая музыка из кинофильма «Индийская гробница» создавали в помещении атмосферу сладкой истомы, так что Петрович слегка «прибалдел», как выразилась бы Степановна. Его глаза закрылись, и перед мысленным взором поплыли яркие картины. Петрович увидел себя в образе великого Будды, торжественно въезжающего в Кислоярск на белом слоне. Вот он едет по проспекту Кислоярской свободы, а вот народ, одетый в белые одежды, приветствует его, маша оливковыми ветками и красными флажками...
В этот миг Петрович почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Очнувшись от приятных видений, он едва не обмер – прямо перед Петровичем маячила физиономия его смертельного врага господина Гераклова. Петрович уткнулся лицом в тарелку, но Гераклов глядел вовсе не на него, а на недоеденный яблочный пирожок посреди стола. Краем глаза Петрович узрел, как Гераклов хватил пирожок, сунул его в карман кожаной куртки и степенно отошел к соседнему столику.
Но тут Петрович забыл и про Гераклова, и вообще про все на свете – в кафе вошла Алевтина Ивановна, одетая в пестрое сари. У Петровича дрогнуло сердце – он узнал материал, из которого были сделаны занавески в его квартире...
Алевтина Ивановна непринужденно села за столик в другом конце зала, и супруги вперили друг в друга полные любви и нежности взоры. Как раз в этот миг музыка из «Индийской гробницы» смолкла, и зазвучал неповторимый голос великого буддолюба и кришноведа Бориса Гребенщикова: «Харе Кришна, Харе Рама, Харе Рама, Харе Кришна...»

* * *

Ровно в полночь Oтрадин «вырубил» Яшу Кулькова и поставил устройство на передачу.
– Помните, я вам давеча обещал представить доказательства? – пояснил радист. – Сейчас вы их получите... Буревестник, это я, Чайка. Перехожу на прием.
– Чайка, слышу вас хорошо, – отозвался «Буревестник» приятным низким голосом. – Как дела?
– Все идет своим чередом, – ответил радист. – Хотел спросить вашего разрешения, чтобы приступать к решительным действиям.
– Могли и не спрашивать. Ведь вы знаете, что я сторонник самых решительных действий, так что смело приступайте к зачистке.
– Но если я не вернусь...
– Уверен, что вернетесь. A если что случится, то Отечество вас не забудет.
– Благодарю на добром слове, – усмехнулся Oтрадин и отключил рацию. – Надеюсь, вы узнали этот голос? – обернулся он к Грымзину и Cерапионычу. Те молчали, но их лица изображали «немую сцену» из «Ревизора». – Ну что, господа, будем производить «зачистку», или как?
– A нельзя ли как-нибудь без этого самого?.. – заосторожничал Грымзин.
– Нет, похоже, здесь терапии маловато будет, – выдал диагноз Серапионыч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138