Но это был... ну, порыв. – Диана покраснела, как ребенок, застигнутый врасплох за воровством конфет. – Наверное, он задел мое самолюбие. Он ведь был таким постоянным, таким преданным другом. И я думала, что он в меня влюблен. Видимо, я все-таки тщеславна... Это была глупость с моей стороны – ужасная глупость. Мне ведь было совершенно наплевать на его помолвку.
– Но эта записка сыграла роковую роль в приговоре!
– Ну, и как бы я объяснила судьям эту глупость? Они ведь и так смотрели на меня как на испорченную, капризную девчонку, которая купается в роскоши и привыкла получать все, что ей ни заблагорассудится!
– Да, пожалуй, они бы тебе не поверили, – потухшим голосом сказала Эмми. Но сама-то она поверила Диане, и чувствовала огромное облегчение от этого. – Ты его не убивала.
– Неужели ты хоть на миг усомнилась в этом? А, понимаю. Эта злосчастная записка даже тебя убедила. А я-то думала, ты больше доверяешь родной сестре.
– Записка меня убедила, – медленно проговорила Эмми, – хотя я никак не могла понять, почему ты ее написала.
Им снова стало легко и просто друг с другом. Диана улыбнулась:
– Ну, теперь-то ты мне веришь?
– Да. Да! Я и верила, пока не зачитали записку. Но теперь... теперь я все поняла. Кажется.
– Сэнди тоже верит мне, – сказала Диана.
– Я знаю. Он мне сказал.
– Я даже не знаю, почему. Он приезжал ко мне. Конечно, ему жутко неприятно, что он провалил свое первое серьезное дело. Теперь-то я понимаю, что зря я так упрямо настаивала на суде и на апелляции. Сэнди уговаривал меня подождать, но я... ох, мне так хотелось, чтобы этот кошмар поскорей кончился. Ведь я не убивала Гила, и, конечно, мне не верилось, что меня осудят. Ты нравишься Сэнди... И я не сомневаюсь, что он мне верит.
– Конечно! Он сам сказал. И еще – он борец за правду. Он – хороший адвокат и просто хороший человек. Сэнди добьется справедливости.
– Ты виделась с ним по возвращении?
– Еще нет. Мы прилетели только вчера, а Сэнди куда-то уехал. Кстати! У меня дома обосновалась тетушка Медора. У них с Джастином борьба не на жизнь, а на смерть.
– Фью! – присвистнула Диана и расхохоталась, как школьница. – Ничего себе! Ты что, не можешь ее вышвырнуть?
– Она сдала свою квартиру на год в поднаем, а переезжать в гостиницу отказывается. Переоборудовала в спальню нашу маленькую темную библиотеку...
Диана снова рассмеялась.
Надзирательница глянула на часы и направилась к ним. Эмми быстро произнесла:
– Браслеты. Когда ты их последний раз надевала, не помнишь?
– Нет. Сэнди и полицейские уже спрашивали меня. Не могу припомнить, как ни старалась. Но, по-моему, их не было среди тех драгоценностей, которые я забрала из банка. Да я их и не разглядывала тогда: сунула под кровать, и все. Эмми, ты не помнишь, тогда, на премьере, на мне были эти браслеты?
Эмми задумалась:
– Не знаю. Ты была в длинных белых перчатках и вроде бы не снимала их. Если ты и надевала браслеты, то под перчатками их не было видно.
– И я не помню. По-моему, я надевала их на Новый Год.
– А ты хранила их в домашнем сейфе?
– Ох, да откуда я знаю? Я могла засунуть их куда угодно, хоть в шляпную коробку. Они мне нравятся, и я их ношу время от времени, но не постоянно. Хоть убей, не помню, куда я их дела!
– Извините, – сказала надзирательница, – ваше время истекло.
Сестры потянулись друг к другу губами. Эмми шепнула:
– Я сказала тебе правду про Дуга.
– Я скоро выберусь отсюда, – прошептала в ответ Диана. – И тогда... – Она снова небрежно и изящно махнула рукой – и ушла.
Когда Эмми вернулась, она застала дома Дуга; под злобным взглядом тетушки Медоры они с Джастином пили коктейли.
– Где ты была весь день? – удивленно спросил Джастин.
– У Дианы.
Медора вскинула жирный подбородок:
– У этой убийцы? У преступницы, запятнавшей семью позором?
Впервые с того самого майского дня, когда убили Гила, Эмми почувствовала себя легко и свободно.
– Не смейте говорить так о моей сестре! – сказала она тетке; и в голосе ее прозвучала такая сила, что старуха испуганно заморгала.
Дуг встал и начала прощаться, но Джастин – явно с целью насолить Медоре, подумала Эмми, – стал усиленно уговаривать его остаться на ужин. Глаза тетки сверкнули бессильной злобой. Это не укрылось от Дуга; он решительно распрощался, но попросил Эмми проводить его до двери. Так она и сделала – под уничтожающим взглядом Медоры.
– Ну, как там Ди?
– Выглядит прекрасно. Она надеется, что ее оправдают.
– Если окажется, что Агнес убили умышленно, и если полиция докажет, что покойная Агнес обладала важными сведениями об убийстве Гила, которыми она ни с кем не делилась, но которые, тем не менее, насторожили убийцу... – Дуг тяжко вздохнул. – Слабая надежда.
– И все-таки это надежда. Сэнди еще не приехал?
– Не думаю; он бы дал мне знать. Ну, спокойной ночи!
Дуг ушел. Сэнди вернулся на следующее утро и привез весьма любопытную новость.
14
На первый взгляд, новость казалась не такой уж важной. Сэнди позвонил Эмми и спросил, можно ли ему прийти к ней. Зная, что внизу Медора и Джастин непременно устроят битву за кресло, и при этом у обоих будут ушки на макушке, Эмми попросила его сразу подняться на десятый этаж.
Когда Сэнди пришел, она провела его по просторному холлу в уютный салон.
– Что стряслось, Сэнди? Диана? Агнес?
Сэнди сел, уперся локтями в колени и опустил подбородок на руки. Он выглядел очень усталым. День выдался пасмурным и серым; вот-вот – и пойдет снег. Эмми зажгла светильник на маленьком круглом столике у дивана, где красовалась золотая танцовщица.
– Про Агнес я знаю мало, – ответил Сэнди. – Насколько мне известно, у нее трещины в черепе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70