Однажды я случайно услышал, как они разговаривали – Коррина и мистер Сэнфорд; и, честно говоря, это было похоже... – Ой! – Оторвав кусок бороды, он обиженно уставился не него.
– Похоже на что?
– А? Ах, да: было похоже, что они знают друга сто лет. Вы знаете, они говорили как семейная пара, а не как влюбленные. Понимаете, это не поддается логике, но по голосам иногда можно определить... в общем, не знаю. Но так или иначе, его убили – можно сказать, прямо у нее под носом. Конечно, у Коррины был шок! Попробуем-ка теперь вот это. – Томас открыл бутылочку с бесцветной жидкостью, понюхал и принялся наносить ее содержимое на усы и бороду. Он походил на ребенка, забавляющегося с новыми игрушками. Но при этом он был очень серьезен: – Я думаю, что и вы, и мистер Уорд... что вы должны, в некотором роде, подбодрить Коррину... ну, сделать ей комплимент, что ли...
– Я... да, конечно. Но... понимаете...
Томас кивнул, зажмурился, снова подергал себя за бороду и сказал:
– Да. Понимаю. Она напоминает вам. О вашей сестре. Вы очень изменились.
Эмми удивленно уставилась на Такера. Он окинул ее проницательным взглядом:
– Да, да. Вы стали другой. Не старше, нет, – хотя, конечно, осунулись. Просто, если хотите знать, вы выглядите так, словно вам пришлось пробираться сквозь крысиную нору. Нет, нет, я не имею в виду вашу прическу, или платье, или что-то в этом роде. Просто сразу видно, что вам пришлось несладко.
Мы все изменились, внезапно подумала Эмми. Томас продолжал:
– Но все равно, пожалуйста, скажите Коррине доброе слово. Она очаровательная женщина. По крайней мере, для мужчин.
Эмми собралась с силами и постучала в дверь грим-уборной Коррины. "Войдите", – ответили ей. Оказалось, что Дуг все еще там; он сидел, вытянув ноги, на стуле с высокой прямой спинкой. Коррина уже сняла грим и была, как и говорил Томас, очаровательна, хотя и выглядела чересчур крупной для маленькой комнатушки. Увидев Эмми, она сделала большие глаза, встала и протянула руку. Эмми пожала ее и сказала Коррине, что та играла великолепно. Эмми говорили это совершенно искренно, но все равно эта женщина была ей неприятна.
Они немного поболтали, и Дуг изъявил желание отправляться домой. Коррина приняла его предложение поехать с ними на такси, так что Дуг и Эмми подвезли ее к самому дому. Квартира Коррины располагалась в элегантном, консервативном и на вид невероятно дорогом здании на Парк-Авеню. Дуг проводил Коррину до самого парадного, хотя вышколенный швейцар и подбежал к машине, чтобы открыть дверцу.
Когда Дуг вернулся, Эмми сказала:
– Коррина, должно быть, зарабатывает уйму денег. Квартиры в этом доме стоят целое состояние!
– Не знаю, – сказал Дуг. – Она хорошая актриса. Когда учит роль, конечно.
Вернувшись домой, Эмми снов подумала о том, что юный Томас прав: они все изменились. Особенно Джастин. В нем уже не было прежней легкости и шарма, а на лице, едва ли не за одну ночь, появились тонкие морщинки. Изменился и Дуг; мог ли он не измениться? Он упал духом, стал серьезен и печален, и был явно очень признателен Эмми и Джастину, когда они приглашали его к ужину.
Сэнди тоже стал другим. Он реже стал заходить к ним, а когда заходил, то большей частью отмалчивался – впрочем, Эмми и Джастин тоже не были настроены на легкую болтовню. Конечно: ведь Сэнди проиграл свой первый серьезный процесс. Он-то, наверное, с самого начала чувствовал, что ввязался в заведомо проигрышное дело. Скорее всего, он и не взялся бы защищать Диану, если бы не святая уверенность Эмми в том, что ее сестра невиновна...
Все изменились. Словно легкое облачко, нависшее над ними, превратилось в огромную зловещую черную тучу, отрезавшую их от привычного мира...
Накануне Дня Благодарения Диана позвала Эмми к себе. "Она хочет тебя видеть" – сказал Дуг. Наверное, в глазах у Эмми мелькнул страх, потому что Дуг поспешно добавил: "Все не так уж плохо. Тебе скажут, куда идти, что делать, и Диана выйдет к тебе. Вы поговорите, и никто не будет нависать над вами и подслушивать. Диана держится молодцом, вот увидишь".
Джастин выразил твердое намерение ехать с Эмми:
– Я не пойду к Диане; меня она не звала. Я просто подожду тебя в машине.
– В какой машине? – удивилась Эмми.
– В такси, конечно. Сейчас же и закажу.
Когда Эмми сказала, что они могут прекрасно добраться поездом, Джастин вспылил:
– Все ваша вансейдемовская прижимистость! На что тебе эти деньги, что ты будешь с ними делать? Завещаешь школе для кошек?
Эмми подавила в себе желание объяснить Джастину, что если бы не вансейдемовская прижимистость, они не жили бы сейчас в такой роскоши; вместо этого она мягко ответила, что дома для кошек ее не интересуют.
– Я сказал не "дом для кошек", а "школа для кошек", – проворчал Джастин. – Это гораздо актуальней.
Эмми решила прекратить дискуссию и молча направилась наверх, но из холла донесся сварливый голос Джастина:
– У твоей матери был "Роллс-Ройс" с шофером!
Эмми обернулась:
– Джастин, ты должен понимать, что времена изменились.
– Уж понимаю, – буркнул Джастин. – Особенно когда нужно кого-то задобрить, чтобы всего-навсего заказать такси... Нет-нет, Эмми, я не жалуюсь! Я так, к слову...
Оказавшись в своей комнате, Эмми решила надеть костюм, купленный тем самым майским днем, когда они с Дианой прогуливались по Пятой Авеню и она, Эмми, заразилась от сестры приступом мотовства. С того самого момента наряд висел в шкафу; но она почему-то чувствовала, что надеть его на свидание с Дианой, приговоренной к пожизненному заключению, – это правильно, хотя на первый взгляд и дико.
Эмми надела платье и пальто – темно-коричневые, но с розоватым оттенком, напоминающим ей осенние листья;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70