Собрать всю информацию об Эллисе было для Кашмена проще простого. Также несложно было заменить документы Эллиса. Потом он спрятал документы, а Эллиса пристрелил. Время шло. И вот британская армия в миле от Бельзена. Харш мертв. Больше никто в лагере не знал, что Кашмен — англичанин.
Он посмотрел в зеркало. Простое лицо Томми, Дика или Гарри из низших слоев общества. Но в глазах беспокойство и тревога.
С сожалением он сбрил небольшие усы, которые отрастил, вступив в Британский союз фашистов.
Пулеметные очереди стали ближе. Теперь он был спокоен и решителен. Провел авторучкой по щеке, стараясь не задеть мускулов, затем, сжав зубы, провел по этой линии ножом. Все должно выглядеть естественно. Лицо он скроет под бинтами. Нож оказался неожиданно острым. Прежде чем Кашмен понял это, лезвие глубоко рассекло щеку. Потекла кровь. Он бросил нож и, кривясь от боли, стал бинтовать рану.
Грохот орудийных выстрелов привел его в чувство. Он кончил бинтовать лицо и голову. Все кончено. Его лицо скрыто повязкой, усы исчезли, форма СС сгорела. Он облил пол и стены бензином.
Дэвид Эллис готов встретить освободителей Бельзена. Эдвин Кашмен, предатель, исчез в огне.
Глава 1
Судья Таккер открыл третье заседание суда.
— Итак, что нам известно об обвиняемом со слов инспектора Ханта? Хант был инспектором уголовных расследований и утверждает, что знал обвиняемого в 1934 году. Он не разговаривал с ним, но слышал его политические речи, и поэтому знает его голос. Он говорит, что с 3 сентября по 10 декабря 39 года находился в фольстауне и слушал радиопередачи. Поэтому он сразу же узнал голос обвиняемого…
Члены суда внимательно разглядывали обвиняемого. Процесс в Олд-Бейли шел уже третьи сутки. Обвиняемый работал диктором германского радио и сейчас печально посматривал на адвоката, который должен был защищать его.
Основные доказательства были предъявлены в первый день.
— 28 мая сего года, вечером, вы были с лейтенантом Перри в Германии, в лесу, в районе датской границы, около Флансберга?
— Да.
— Вы оба собирали хворост, чтобы разжечь костер?
— Да.
— Пока вы собирали его, вы кого-нибудь встретили?
— Да.
— Кто это был?
— Обвиняемый.
— Он сделал или сказал что-нибудь?
— Он нашел несколько хворостинок и указал нам на них.
— На каком языке он говорил?
— Сперва по-французски, а потом по-английски.
— Вы узнали его голос?
— Да.
— Чей именно?
— Голос диктора германского радио.
Толстая женщина в грубом черном пальто и бесформенной шляпе с облезлыми перьями наклонилась вперед и нахмурилась.
— Как будто кто-то может не узнать его голос, — прошептала она мужчине в поношенном коричневом костюме. — Я бы узнала его голос всюду. Лицо можно изменить, но голос нельзя.
Мужчина, к которому она обратилась, отодвинулся. Невысокого роста, он был худ и хил. Мертвенно-бледный шрам, пересекавший его щеку от правого глаза до подбородка, вызвал интерес у женщины.
— Вы сами были на войне, приятель, не так ли? — прошептала она. — Здорово вам повредили щеку.
Мужчина со шрамом, который называл себя Дэвидом Эллисом, кивнул и продолжал неотрывно смотреть на судью, который говорил сейчас о национальной гордости.
Как они вцепились в этого парня! Ему бы они говорили то же самое, если бы схватили его. Но его-то они не схватят.
— Я тут же узнал его по голосу…
Он понимал это. Он понимал обвиняемого. Он знал, что его тоже узнают по голосу, стоит только ему заговорить.
Этот инспектор узнал того человека по голосу. Капитан разведки тоже узнал его по голосу. Что заставило этого идиота заговорить с двумя офицерами? Ведь его ни о чем не спрашивали.
Ну он-то не будет таким дураком. Но это была только часть плана. Когда его взяли, он молчал. Он долго молчал, а когда заговорил, то был готов к этому…
Удивительно, до чего же маленький камешек под языком может изменить голос. И его никто не заподозрил. Но нельзя же целыми днями держать камень во рту. Память английского народа не назовешь короткой. Это беспокоило. Можно заговорить неожиданно, не задумываясь. Один ложный шаг, и тут же загремишь на скамью подсудимых. Легко забыть о том, что люди помнят твой голос. Попросишь пачку сигарет, закажешь обед, и в следующий момент люди уставятся на тебя — и ты поймешь, что не положил под язык камешек.
Прибыв в Лондон два дня назад и поняв, что голос может выдать его, Эллис решил не рисковать. Пока он не придумал более совершенный план, он решил прикидываться глухонемым. Он знает азбуку глухонемых. Но нельзя же разговаривать на пальцах с людьми, которые не понимают твоих жестов. В иных случаях приходилось использовать камешек. Он придумает что-нибудь со своим голосом, хотя понятия не имеет, что именно. Но до сих пор он не отдавал себе отчета в том, как легко голос может выдать его. Он не понимал, как проницательны эти люди… Ведь обвиняемый только сказал, где хворост, и был взят.
Эллис явился на суд, приготовившись к неприятностям. Олд-Бейли — это логово льва. Здесь полно полиции, офицеров разведки и контрразведки. Отсюда не ускользнуть. И поэтому приходится держать камешек во рту.
Толстая женщина снова обратилась к Эллису.
— Забавно все это. Зачем они его судят? Достаточно одного голоса. И так ясно, что это он.
Эллис посмотрел на нее и попытался отодвинуться, но ее толстое тело прижало его к месту.
— Съешьте сандвич, — сказала женщина. — Это протянется долго.
Эллис покосился на нес, но сандвич взял. Он не завтракал, и в животе урчало. Но он не собирался пропускать ни одного слова процесса. Ведь это мог быть процесс над ним. Атмосфера суда, слова, реакция зрителей — все это притягивало Эллиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51