Я не потрудился догонять его. Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно они вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, а в глазах светилась тревога.
— В тюрьме серьезные неприятности, — сказала она. — Меня не пустили. Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали две надзирательницы.
— Скверно.
Она села, глядя на меня.
— Да.
Последовала пауза, затем она спросила:
— Все нормально?
— Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.
— Были какие-нибудь осложнения?
— Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. — Я описал его внешность. — Это вам о чем-нибудь говорит?
— Это Страшила Джинкс. Она подняла руку и беспомощным жестом уронила ее на колени.
— Быстро он за вас взялся. Фреда он не трогал целых две недели.
— Фред? Ваш приятель-счетовод? Она кивнула:
— Рассказывайте, что здесь произошло. Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.
— Я предупреждала, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.
— Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?
— Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин, и, кроме того, я ему твердо заявила, что он меня не запугает.
— Меня ему тоже не испугать. Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза.
— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, значит, вам лучше уехать.
— Неужели вы говорите серьезно?
— Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.
— Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я оказался здесь, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.
— Ларри, вас могут избить.
— Ну и что? — Нарочно меняя тему, я продолжал:
— Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить. Им были нужны вы.
— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам, Страшила опасен.
Я взглянул на свои часы: четверть первого.
— Надо поесть. — Я встал. — Я скоро вернусь. Можно в этом городе получить где-нибудь приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.
— Ларри, я надеюсь, вы сознаете, что делаете и на что идете?
— Вы говорили, что вам нужен помощник, вот вы его и получили. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?
— Хорошо, раз вы так хотите. — Она улыбнулась. — «Луиджи» на Третьей улице, в двух кварталах налево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже.
Тут зазвонил телефон, и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда — мясо оказалось жестким, как старая подметка, — я зашел в полицейский участок. На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати, с подбитым глазом. Из его носа на пол капала кровь. Наши взгляды встретились. Какая же ненависть была в его глазах! Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.
— Опять вы?
— Чтобы избавить вас от лишних хлопот, — сказал я.
Я не понижал голоса, уверенный, что мальчишка, сидящий на скамейке, принадлежит к банде Страшилы.
— Я получил свой портсигар обратно. Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом. Он посмотрел на остатки портсигара, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.
— Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, — продолжал я.
Он уставился на смятый кувалдой портсигар. Я рассказывал невозмутимым тоном:
— Он сказал, будто они понятия не имели, что это золото. Вы сами видите, как они с ним поступили.
Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, потом коротко фыркнул носом.
— Полторы тысячи баксов, а?
— Да.
— Страшила Джинкс?
— Да.
Он откинулся на спинку кресла и стал присматриваться ко мне с насмешкой в свинячьих глазках. Наконец спросил:
— Будете подавать жалобу?
— А стоит ли?
Мы посмотрели друг на друга в упор. Казалось, можно было расслышать, как скрипят его не привыкшие к мыслям мозги.
— Сказал вам Страшила, что портсигар украл он?
— Нет.
Он извлек мизинцем немного цементной пыли из ноздри, внимательно осмотрел найденное, затем вытер палец о рубашку.
— Были свидетели, когда он возвратил его?
— Нет.
Он сложил руки, наклонился вперед и посмотрел на меня с презрительной жалостью.
— Слушайте, приятель, — сказал он сиплым, сорванным голосом, — если вы рассчитываете остаться в этом проклятом городе, не подавайте жалобу.
— Спасибо за совет. Тогда не буду. Наши глаза встретились, и он добавил, понизив голос до шепота:
— Говоря неофициально, приятель, на вашем месте я бы поскорее убрался из нашего города. Простофили, которые берутся помогать мисс Бакстер, долго не выдерживают, и мы ничего тут не можем поделать. Я, конечно, предупреждаю неофициально.
— Он случайно не из банды Джинкса? — спросил я, повернувшись к парнишке, который сидел, наблюдая за нами.
— Верно.
— У него кровь.
— Угу.
— Что с ним случилось?
Взгляд свинячьих глазок стал отчужденным. Я понял, что надоел ему.
— Вам-то какая забота? Если больше нечего сказать, шагайте отсюда.
Он снова принялся катать свой карандаш. Я подошел к парнишке.
— Я работаю у мисс Бакстер, служащей социальной опеки, — начал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61