Подойдя к лифту, я нажал на кнопку, но ответного сигнала не было. Наверное, кто-то внизу забыл захлопнуть дверцу шахты. Я пошел вниз по лестнице.Внизу я увидел площадку, на которую выходило несколько дверей. Одна из них была широко распахнута, и лившийся из нее свет прямоугольником высвечивал бело-зеленый ковер.Ковер на ступеньках был такой толстый, что я не слышал собственных шагов. Поэтому, наверное, их не услышала и она.Она стояла перед большим, в полный рост, зеркалом и любовалась собой. Чуть склонив голову набок, она поднимала с плеч длинные каштановые волосы. На ней были забавные короткие штанишки, которые кончались чуть выше колен. А ноги босые.Более очаровательного создания я не встречал за всю свою жизнь. Ей было года двадцать два, а скорее всего, двадцать. Это была сама молодость, красота и свежесть, и все в ней, от длинных блестящих волос до маленьких босых ног, манило и будоражило.Я увидел ее и почувствовал, как во мне вспыхнула искра, которая словно разожгла костер: меня всего обдало жаром, голова пошла кругом. Во рту вдруг пересохло, горло сдавило, а сердце рванулось в галоп.Замерев на месте, я стоял в полутьме и смотрел на нее. Никогда еще я не встречал женщину, которую желал бы так страстно; иначе почему так громко стучит в висках кровь, почему так бешено колотится сердце?То ли она инстинктивно почувствовала, что на нее смотрят, то ли ей просто надоело любоваться собой, во всяком случае, она шагнула в сторону, и дверь захлопнулась.Еще секунд десять я завороженно глядел на закрытую дверь, потом машинально пошел вниз и через один пролет оказался в холле. И только там я остановился, достал платок и вытер вспотевшее лицо.Из гостиной вышел Уоткинс.– Сегодня теплая ночь, – сказал он, буравя меня хитрым, проницательным взглядом. – Вы без шляпы?Я сунул платок в карман.– Без шляпы.– Вы на машине, сэр?– Да.Я сделал движение в сторону парадной двери. Он предупредительно открыл ее.– Доброй ночи, сэр.Я что-то буркнул в ответ и вышел в теплую тихую тьму. Как хорошо, что сейчас надо будет ехать, держаться за баранку!Ее отделяло от Эйткена лет тридцать пять, не меньше, но что-то подсказывало мне, что она ему не дочка и не любовница. Что-то внутри говорило мне, что она ему жена, и от этой мысли меня затошнило. 2 В ту ночь я спал плохо – от разных мыслей пухла голова. Я думал о предложении Эйткена – такой случай, безусловно, выпадает раз в жизни. Я думал о предстоящем заседании правления – орешек, который необходимо разгрызть.«Международное Тихоокеанское агентство» имело пять директоров. Четверо из них были банкирами, они полностью доверяли Эйткену и в вопросах политики фирмы всегда шли ему навстречу. Пятый же – юрист Селвин Темплмен – считал себя крупным знатоком рекламного дела и поэтому часто вмешивался в работу Эйткена. Завтра тягаться с ним придется мне, и эта мысль не доставляла никакого удовольствия.Еще одна проблема – счет Вассермана. Джо Вассерман возглавлял крупнейшую на побережье фирму по изготовлению телевизоров. Он принадлежал к числу наиболее важных наших клиентов, платил большие деньги, и прекрасно это знал. Время от времени он грозился, что расторгнет с нами контракт и передаст всю рекламу, а вместе с ней и деньги другому агентству. Но пока нам удавалось его удержать. Он был одним из немногих, с кем всегда имел дело лично Эйткен. Теперь эта обязанность ложилась на меня, и это тоже не доставляло мне удовольствия.Наконец, меня мучила мысль о том, что, по всей вероятности, в течение целого месяца хозяином в «Международном» буду я. Это значит, что под моим началом будут работать сто пятнадцать мужчин и женщин, а в любое время рабочего дня мне могут позвонить, написать или обратиться со своими проблемами лично двести три клиента нашего агентства, ни секунды не сомневаясь, что я мгновенно отвечу на любой их вопрос. Раньше это меня не особенно беспокоило – я знал, что, если захожу в тупик, всегда можно обратиться к Р.Э. и предоставить искать выход из лабиринта ему. Собственно, я мог поступить так и сейчас, но его мнение обо мне резко бы упало. В конце концов, человек со сломанной ногой вправе рассчитывать на то, что тревожить его будут только в самом крайнем случае.Короче говоря, и эта мысль доставляла мне мало радости.За окном светила луна, с легким шелестом накатывался на берег океан, а я лежал в постели, окруженный, казалось, совершенно неразрешимыми проблемами. И вдруг я понял, что лежу в темноте без сна вовсе не из-за них – и у меня перед глазами стояла любующаяся собой в зеркале жена Роджера Эйткена.Вот почему я не мог заснуть! В сознании еще и еще раз проигрывалась виденная мною картина: она – сама свежесть и красота – поднимает с белых плеч густые каштановые волосы, тонкая рубашка обтягивает изящную грудь. Такая невыразимо желанная, но, увы, жена Роджера Эйткена. Эта картина не давала заснуть, меня знобило, словно в лихорадке.Почему Эйткен женился на ней – ведь она годится ему в дочери? А она, она-то почему вышла за него замуж? Уж конечно, не по любви, какая же девушка полюбит такого человека, как Р.Э.?Только не думайте, что я не пытался отогнать эти мысли. Наоборот, я всячески старался не думать о ней. Она, говорил я себе, – жена Р.Э. и потому должна быть для меня святыней. Она предназначена не для меня. Я – сумасшедший, что вообще вот так о ней думаю. Но ничего не помогало. В эту ночь я спал плохо – никак не мог выбросить ее из головы.Утром я приехал на работу в начале десятого. У самого лифта столкнулся с Пэт. Лифт был переполнен, и нас прижали к стенке. Мы только молча улыбались друг другу – вокруг было слишком много ушей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10