Они его не знают, но обещали поспрашивать.
Эрни Болшоу поставлял заметки на страницу сплетен в газету “Парадиз-Сити геральд”. Уолли Симмонс ведал связями с общественностью в муниципалитете. Уж если у них нет сведений об этом Уолдо Кармайкле, у кого же тогда их искать?
— Скорей всего Палмер прав, — предположил я, — эти письма может слать какой-нибудь псих, Лишь бы учинить скандал.
— Возможно. Я отправил их в лабораторию. Вдруг да что-нибудь обнаружится.
Я придвинул к себе телефон и позвонил Нику Харди, заказал вертолет на завтра на полдень.
Часы показывали восемнадцать сорок пять. Берта уже должна быть дома. Я набрал ее номер, а Чик принялся убирать у себя на столе.
Когда Берта сняла трубку, я воскликнул:
— Привет, крошка! Как насчет меня и гамбургера в придачу?
— Это ты, Барт?
— Ну, если не я, то кто-то под меня работает.
— Я же не ем гамбургеры, мне от них нехорошо. Поедем в “Чайку”. Я голодная.
— Нет, детка, в “Чайку” не получится. Средства в данную минуту крайне ограничены. В “Чайку” мы наведаемся в следующем месяце.
— Попроси в долг у Чика, — посоветовала Берта. Она знала, что время от времени я подкатываюсь к нему с подобными просьбами. — Я прямо умираю с голоду.
— Уже просил. Он, скупердяй, выдал мне только пятьдесят.
— Ну тогда пойдем в “Омары и крабы”. За пятьдесят долларов там можно отлично поесть.
— Лечу, детка. А там посмотрим, да? — И я повесил трубку.
— Выбрасываешь мои деньги на эту свою транжирку, — возмутился Чик. — В “Чайку” она захотела! Тебе, Барт, надо лечиться.
— Что ж, живем только раз! — ответил я. — Нет, “Чайка” отпадает. А куда ты наметился? Чик самодовольно ухмыльнулся:
— Ужинаю с Уолли. Он платит. Я ему намекнул, что могу кое-что сообщить, так что урву и полезное, и приятное одним разом. Ну пока, попрошайка! — И Чик удалился.
Я напечатал рапорт, изложив в нем, как наблюдал за Нэнси, и бросил его в поднос для исходящих бумаг. Потом прибрал свой стол и пошел к лифту.
По дороге ко мне присоединился вышедший из своего кабинета Чарльз Эдварде, ведающий финансами агентства. Чарльз был средних лет, небольшого роста, темноволосый — личность весьма сильная. Он неодобрительно посмотрел на меня из-под очков.
— Ты-то мне и нужен! — воскликнул я, нажимая на кнопку вызова. — Ссуди мне пятьдесят долларов и вычти их из моей получки. Срочная необходимость.
— Вечно ты выпрашиваешь аванс, — проворчал Эдварде, входя в лифт. — Полковник этого не одобрил бы.
— А зачем его посвящать? Давай, давай, друг. Не оставишь же ты мою престарелую мать без джина, верно?
Когда лифт остановился внизу, Эдварде достал из бумажника пятьдесят долларов.
— Но это будет удержано из твоего жалованья, Андерсен, запомни.
— Спасибо. — Я схватил бумажку. — Случись у тебя какая крайность, я тебя тоже выручу.
Двери лифта распахнулись, и Эдварде, коротко мне кивнув, вышел. Я нажал кнопку подвального этажа, опустился в гараж, залез в свой “мазер”. Запустил двигатель, который ответил мне низким ворчанием, и направил машину в поток других, спешащих домой.
* * *
Берта все же уговорила меня свести ее в “Чайку”. У нее особый дар заставлять каждого оболтуса делать то, чего ей хочется. Уверен, когда придет ее черед умереть, она уговорит, чтобы ее выпустили из гроба.
Мы нашли свободный столик, я заказал два сухих мартини, откинулся на спинку стула и поглядел на Берту.
Она лакомый кусочек.
Огненно-рыжие волосы, большие зеленые глаза, загар, фигура, из-за которой нарушается уличное движение, — все это делает ее неотразимо зажигательной особой.
Ее можно принять просто за красивую сексуальную дурочку. Она умеет напустить на себя такой вид, что доверчивые простаки готовы поверить, будто она серьезно заинтересована ими и с искренним участием внимает, как они похваляются своими успешными сделками, своими победами в гольфе, достижениями в рыбной ловле и тому подобным. Но меня-то ей не провести, я уже достаточно долго имею с ней дело и твердо знаю, что Берту Кингсли интересуют только деньги и она сама.
Несмотря на этот недостаток она — веселая, а в постели просто потрясающа. Уж если тратить деньги, то лучше на нее, чем на какую-нибудь другую из известных мне красоток. Свою цену она оправдывает, хоть и стоит дорого.
— Нечего на меня так смотреть, — заметила она. — Можно подумать, ты хочешь затянуть меня под стол и изнасиловать.
— Недурная мысль! — отозвался я. — Давай продемонстрируем этим занудам, что мы можем сотворить вдвоем в столь замкнутом пространстве.
— Успокойся! Я хочу есть. — Берта впилась в меня, словно голодающая беженка из лагеря для интернированных. — Гмм! Королевские креветки! Идет! И что-нибудь еще поосновательней. — Она улыбнулась своей зазывной улыбкой метрдотелю Луиджи, который как раз подошел к нашему столику:
— Что бы вы, Луиджи, порекомендовали женщине, которая умирает с голоду?
— Не слушайте ее, Луиджи, — твердо сказал я. — Пусть нам подадут креветки и два бифштекса.
Луиджи холодно взглянул на меня, потом с улыбкой на Берту:
— Я как раз собирался посоветовать вам, мисс Кингсли, цыпленка, фаршированного крабьим мясом, под сметанным соусом с трюфелями.
— Вот это да! — воскликнула в восторге Берта. Не обращая на меня никакого внимания, Луиджи, записав заказ в блокнот, снова улыбнулся Берте и удалился.
— У меня всего пятьдесят баксов, — соврал я. — Если обед обойдется дороже, а так и будет, мне придется занять у тебя, детка.
— У женщин занимать деньги не положено, — ответила Берта. — Это не по-джентельменски. Помаши своей кредитной картой. Для того она и служит.
— Моя кредитная карта только для деловых встреч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9