Если этот капиталист, которого его правительство считает прожженным мошенником, надеется подавить его, то скоро Радница ожидает неприятный сюрприз.
– Нас не могут подслушать? – спросил Дузенский на немецком.
– Нет.
– Водителю можно доверять?
– Да, – краткие ответы Радница показывали, насколько ему скучно.
Пауза, затем Дузенский сказал:
– Я консультировался с моими людьми. Они полагают, что, скорее всего, ваше предложение нереально.
Радниц взял сигару.
– Это я могу понять. У меня тоже были некоторые сомнения, но теперь они позади. Короче. Я могу передать вашему правительству формулу ZCX.
– В это как раз я могу поверить, однако… – недовольно сказал Дузенский. – Совершенно очевидно, что мы могли раздобыть формулу и без вашей помощи, но что это дает? Напомню вам, что формула зашифрована, и код неизвестен. Вот уже два года как американцы безуспешно бьются над расшифровкой. Даже они признали свое поражение.
– Я расшифрую этот код, – спокойно сказал Радниц. – Нет ничего невозможного для человека, имеющего мозги и деньги. Я имею и то, и другое. Я предлагаю вашим людям расшифрованную формулу. Если вы будете не удовлетворены, я верну вам деньги. – Радниц некоторое время рассматривал тлеющий кончик сигары. – Все очень просто. Что еще проще, так это договориться об оплате.
Он глянул через окно. Они ехали по Карл-Маркс-аллее мимо залитых светом магазинов – лучших из лучших. Но все же они не шли ни в какое сравнение с магазинами в западном секторе.
– Вы серьезно? – голос Дузенского задрожал. – Вы способны раскодировать то, от чего отступились американские специалисты?
– Я бы не тратил даром время, находясь здесь, если бы это было не так, – скучным голосом сказал Радниц. – Вы что, полагаете, для меня удовольствие подвергаться глупым таможенным формальностям только для того, чтобы любоваться вашей физиономией и нищими витринами магазинов? – Радниц махнул в сторону пустынной улицы. – Я спрашиваю снова – сколько вы предлагаете?
Дузенский перевел дыхание.
– Я уполномочен передать вам, что за формулу заплатят двести пятьдесят тысяч долларов. – Он замолчал, потом добавил: – Целое состояние!
Радниц рассматривал кончик сигары. Нечто, вроде этого, он и предполагал. Его обуяла холодная ярость. С какими ничтожествами приходится иметь дело!
– Вы это серьезно? – Он со злорадством спародировал Дузенского.
Дузенский глянул на Радница. В неярком свете лицо толстяка казалось белым пятном.
– Конечно. Но это в том случае, если мы будем удовлетворены результатом.
– Формула должна принадлежать лишь одной стране, – спокойно сказал Радниц. – Я готов предоставить формулу на два дня для экспертизы вашим людям. Затем, если вы не уплатите мне, я передам копию формулы другой стране. Вы понимаете?
– Но какие у нас гарантии? Вы можете передать копию формулы другой стране после того, как мы уплатим за оригинал! – Дузенский восхитился собственной проницательностью.
– Когда я совершаю сделки на государственном уровне, я всегда соблюдаю правила игры, – отрезал Радниц.
Дузенский кивнул.
– Итак, вы согласны?
– Согласен? Неужели я так сказал? Как я понял, вы предлагаете четверть миллиона долларов? Это явное издевательство! – Радниц чуть повысил голос. – Позвольте кое-что сказать вам, мой друг. Один из моих сотрудников намекнул – так, между прочим – китайскому правительству о возможности покупки расшифрованной формулы. – Радниц сделал паузу. Его полузакрытые глаза некоторое время изучали лицо Дузенского, освещаемое светом уличных фонарей. – Китайское правительство знает истинную ценность этой формулы. Без малейшего колебания они предложили три миллиона долларов. Вы слышали, что я сказал… три миллиона!
Дузенский застыл.
– Три миллиона? – прошептал он. – Но это же абсурд!
– Вы так думаете? – холодным тоном спросил Радниц. Его поза и голос подчеркивали презрение. – Но китайское правительство так не думает. – Он замолчал, глядя на сигару. – Что ж, прекрасно, будем считать, что сделка не состоялась. – Включив микрофон, он приказал Ко Ю: – К русскому посольству.
Дузенский извлек из кармана грязный носовой платок и вытер вспотевшие ладони.
– Мое правительство никогда не заплатит столь внушительную сумму, – хрипло сказал он.
– Нет? Неужели вы так бедны? – Радниц стряхнул длинный серый столбик в серебряную пепельницу, находящуюся возле его локтя. – Как печально. Однако я не воспринимаю всерьез заявление какого-то мелкого чиновника – ведь, кажется, так вы отрекомендовались? И хотя, помимо всего прочего, китайцы нравятся мне еще меньше русских, но я предпочитаю вести дело быстро. Итак, моя цена – три с половиной миллиона долларов. Я передам расшифрованную формулу вашим специалистам через три месяца.
– У меня нет на это соответствующих полномочий, – забормотал было Дузенский, но Радниц перебил его.
– Я и так это знаю. Возвращайтесь в посольство. Надеюсь, все будет в порядке. Я возвращаюсь в отель «Бристоль». Пришлите мне туда телеграмму о вашем решении.
– Можно вас попросить остаться на ночь в здешнем отеле? – спросил Дузенский, тщетно пытаясь обрести былую уверенность. – Здесь я могу навещать вас. И вряд ли я смогу встретиться с вами в отеле "Бристоль".
– У меня нет никакого желания ночевать в ваших убогих отелях, – пробурчал Радниц, в то время как машина остановилась возле русского посольства. – Пришлите мне телеграмму, – он открыл дверцу машины.
Ненавистью сверкнули из-под шляпы глаза Дузенского, однако он ничего не сказал и вышел из машины. Радниц тут же опустил стекло, отделявшее его от Ко Ю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10