Ты знаешь не хуже меня, что она хотела разделить с тобой это несчастье, но ты вел себя так, словно она совершенно посторонний человек.
Мои руки сжались в кулаки, но я продолжал смотреть на мокрый песок пляжа.
– Я знал, что делаю. Я не хотел, чтобы эти стервятники фотографировали ее в зале суда. Не хотел, чтобы она видела меня на скамье подсудимых, чтобы мерзавец тюремщик читал ее письма, прежде чем они попадут ко мне. Не было нужды втягивать ее в эту грязь только потому, что я оказался слюнтяем.
– Ты ошибался, Гарри. Разве тебе не приходило в голову, что она хотела быть рядом с тобой? – воскликнул Реник. – Я едва смог убедить ее не ехать к тюрьме.
Мы проезжали мимо Палм-Бей, аристократического района Палм-Сити. На пляже сиротливо торчали роскошные домики-раздевалки. Около них не было ни души. На стоянках у шикарных отелей застыли «кадиллаки», «роллсы», «бентли».
Когда-то я считал Палм-Бей моими охотничьими угодьями. Казалось, прошла вечность с тех пор, как я вел колонку светской хроники в «Вестнике» – самой популярной газете, выходящей в Калифорнии. К примеру, мою колонку потом перепечатывали в доброй сотне мелких городских газет. Я неплохо зарабатывал, жил в свое удовольствие и наслаждался работой. Потом я женился на Нине и купил бунгало неподалеку от Палм-Бей, ставшее нашим домом. Все у меня ладилось, и я с уверенностью смотрел в будущее. Но однажды в баре отеля я случайно подслушал разговор двух незнакомцев, крепко выпивших и потому говоривших слишком громко.
Те несколько слов толкнули меня на очень опасную дорожку.
Два месяца расследования, проведенного в строжайшем секрете, позволили мне представить полную картину. Я подготовил сенсационный материал, который мог бы не одну неделю не сходить с первых страниц «Вестника». Чикагская мафия решила прибрать к рукам Палм-Сити, установить игральные автоматы, не случайно прозванные «однорукими бандитами», опутать город сетью злачных мест. Ожидалось, что ежемесячный доход составит два с половиной миллиона долларов.
Убедившись в достоверности фактов, я решил, что кто-то из донов мафии сошел с ума. Я не мог поверить, что они собираются просто прийти в наш город и вести себя, как им заблагорассудится. Затем мне намекнули, что комиссар полиции и еще полдюжины высших чинов городской администрации куплены с потрохами и согласны обеспечить мафии необходимые поддержку и прикрытие.
Вот тут-то я допустил главную ошибку: я попытался продолжить расследование в одиночку. Я хотел стать единственным автором сенсации. Поэтому я пошел к Мэттью Кубитту, моему боссу и владельцу «Вестника», лишь после того, как собрал исчерпывающие доказательства вины чиновников и набросал перечень статей, разоблачающих заговор, которые намеревался опубликовать в его газете.
Я рассказывал, что происходит в городе, а он сидел с непроницаемым, напоминающим маску лицом.
Когда я закончил, Кубитт изъявил желание проверить результаты моего расследования. Холодок в его голосе и явное отсутствие энтузиазма не насторожили меня. Я вызвал на откровенность многих людей, копнул глубоко, но не до самого дна. Мафия купила «Вестник». Позже я узнал, что Кубитту обещали место в сенате, если он будет петь под их дудку, и честолюбивый газетчик не смог устоять.
Кубитт попросил показать ему все материалы. По дороге домой меня остановила патрульная машина. Мне сказали, что со мной хочет поговорить комиссар полиции, и препроводили в полицейское управление.
Комиссар не стал ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога. Он выложил на стол десять тысяч долларов новенькими, хрустящими купюрами и предложил их мне в обмен на досье и отказ от дальнейшего расследования.
Не говоря о том, что я никогда не брал взяток и не собирался брать их в будущем, мне было предельно ясно, что благодаря этой истории мое имя в течение многих недель не будет сходить с газетных страниц, а другого такого случая утвердиться в газетном мире могло и не представиться. Поэтому я встал и вышел, по существу, сам накликал на себя беду.
Я отдал досье Кубитту и рассказал о взятке, которую предложил мне комиссар полиции. Тот взглянул на меня из-под нависших век, кивнул и велел приехать к нему домой в половине одиннадцатого вечера того же дня. К тому времени он обещал изучить мои находки и решить, что делать дальше. Полагаю, он сжег досье. Я его больше не видел.
Нина с самого начала знала о моем расследовании. Она испугалась до смерти, осознав, с каким огнем я играю, но потом признала, что я не могу упустить такой шанс, и во всем помогала мне.
Около десяти вечера я поехал к Кубитту. Провожая меня, Нина дрожала от страха. Мне тоже было не по себе, но я верил Кубитту.
Он жил в Палм-Бей. Дорога к его дому обычно бывала пустынна. Там-то меня и подстерегли.
Патрульная машина на большой скорости догнала меня, обошла слева и притерлась вплотную. Вероятно, они надеялись, что я сверну, собью ограждение и свалюсь в море. Но все вышло по-иному. Машины столкнулись, водителя-полицейского намертво зажало между рулем и сиденьем. Его напарник, однако, не пострадал и арестовал меня за опасную езду. Я понимал, что все подстроено, но ничего не мог поделать. Несколько минут спустя появилась вторая патрульная машина с сержантом Бейлиссом из отдела убийств. Потом никто так и не поинтересовался, что он делал на пустынной дороге. По его распоряжению раненого водителя увезли в больницу, а меня он повез в полицейское управление.
По пути Бейлисс приказал своему шоферу остановиться на темной улице. Он велел мне вылезти из машины. Шофер подошел сзади и заломил мне руки за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52