Трент подплыл к входу и приготовил ружье для подводной охоты. В темноте он разглядел пятнистый бок пятикилограммового морского окуня. Выпущенный Трентом гарпун вонзился рыбе в жабры. Упираясь ногами в скалу, Трент сильно потянул за трос и вытащил рыбу. Всплыв на поверхность, продул трубку акваланга и поплыл к надувной лодке «Зодиак», стоявшей на якоре среди коралловой отмели, слегка покачиваясь на волнах.
Забросив в лодку пояс с балластом и ружье для подводной охоты, он подтянулся и перевалился через нагревшийся на солнце обтянутый материей борт надувной лодки на ее днище. Выпотрошив рыбину, положил ее в сумку-холодильник, завел мотор и дал полный газ. Легкая лодка, едва касаясь водной глади, помчалась, как брошенный по воде плоский камень, направляясь к катамарану.
Переход от берегов Доминиканской Республики занял у него четыре дня. При северном ветре он направился из Санто-Доминго на запад вдоль южного берега острова Эспаньола, пересек южную часть Наветренного пролива, а затем взял курс на северо-восток, оставив с подветренной стороны остров Большой Инагуа. От западной оконечности острова он на одном дыхании доплыл до Банки Колумба а затем до Южного Андроса: с утра дул ветер в три балла, а после полудня он усилился до пяти.
Трент, летя по волнам на большом катамаране, испытывал какое-то удивительное чувство возбуждения и свободы. Однокорпусная яхта тоже здорово несется под ветром, но у катамарана нет тяжелого свинцового киля, который тянет судно вниз, и поток воздуха под палубой увеличивает его подъемную силу, так что он словно парит над водою и идет со скоростью вдвое большей, чем обычная яхта того же размера. А кроме того, катамарану нет необходимости обходить мели, так что он экономит сотни миль.
Пройдя таможню и иммиграционную службу, Трент нашел надежную якорную стоянку возле пляжа в заливе Кемп. Здесь располагалось небольшое селение с магазином и станцией обслуживания, куда он подкатил с катамарана свой мотоцикл; имелись несколько коттеджей для отдыхающих и небольшой отель. Прошла неделя с тех пор, как Трент известил О'Брайана о своем прибытии.
Поднявшись на борт «Золотой девушки», Трент почистил и нарезал ломтями убитого им морского окуня, завернул в пленку и положил в холодильник, работающий на солнечных батареях. Ровный ветер держал натянутой якорную цепь. В рулевой рубке, под навесом, было прохладно. Трент улегся на подушках дивана с книгой и блокнотом. Часом позже отложил книгу в сторону и стал наблюдать, как приближается какой-то пловец с берега к катамарану. По белому поясу купального костюма можно было догадаться, что это женщина. Солнце поблескивало на стекле ее маски, ласты взбивали пену, и белый след тянулся по серебристо-серо-зеленой поверхности воды над мелким песчаным дном.
Несмотря на то что катамаран стоял далеко от берега, многие из отдыхающих подплывали к «Золотой девушке» в надежде, что их пригласят на борт. Они с приветственными возгласами обращались к Тренту, а он, в свою очередь, отвечал им хотя и вежливо, но так, что им ничего не оставалось, как повернуть обратно.
Приблизившись к катамарану, пловчиха описала круг и высунула голову из воды, подняла маску на лоб, и Трент увидел темные смешливые глаза и улыбку, естественную и открытую.
– Привет, – сказала она. – Ну и судно у вас, прямо как леопард – скачет на всех четырех!
Замечание показалось Тренту точным и оригинальным, и он в ответ указал ей рукой на ступеньки из нержавеющей стали, которые вели на транец 58 катамарана.
Она поднялась на борт, пригнувшись, проскользнула под кромку тента и протянула ему мокрую руку.
– Аурия Рокко, – представилась она. Рука, на удивление, сильная, на большом и указательном пальцах слегка ощущались мозоли, словно от рукоятки теннисной ракетки. Эта женщина явно была американкой; лет двадцати пяти, крепко сложена. Ее темные глаза тепло смотрели на Трента. Из уголков глаз разбегались первые тонкие морщинки – признак смешливой натуры. У нее был короткий и чуточку вздернутый нос, широкий рот, полные губы, уши изящной формы, не закрытые коротко постриженными волосами. Черты ее лица нельзя было назвать классическими, но она излучала столько жизненной энергии и бодрости, что сразу расположила к себе Трента.
– Трент, – представился он, подал ей полотенце и принес с кухни горячий кофе. Она наморщила нос и широко улыбнулась, уловив аромат кофе из итальянской кофеварки.
– Ну и ну! Просто не могу поверить. Такое великолепное судно, и настоящий кофе! Редкое сочетание, мистер Трент. А вы, я вижу, читаете по-испански? – Не притрагиваясь к его книге и блокноту, она просто прочитала имя автора и название книги:
– "Франк Мойя Понс. «Эспаньола. 1493 – 1520». Профессиональный интерес?
– Нет, чисто любительский. И давайте без мистера – просто Трент. – Он налил ей кофе; сегодня утром сам поджарил кофейные зерна на плите.
Аурия отпила глоток, пробуя кофе на вкус, и со свойственной американцам прямотой спросила:
– И чем же вы занимаетесь? Не похож на биржевого брокера и слишком молод, чтобы быть пенсионером.
Трент сказал, что он государственный служащий и взял дополнительный отпуск.
– Пока не кончатся деньги?
– Да, примерно так, – подтвердил Трент.
– А потом? Сбреете бороду, подстрижетесь – и снова за конторку где-нибудь в городе вроде Лондона? – Она улыбнулась и, как будто отвергая такую возможность, одним движением очертила все вокруг – яхту, солнце и море, а также представлявшуюся ей свободной нынешнюю жизнь Трента. – Ну, от этого можно с ума сойти, – восторженно произнесла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81