Шестьдесят, продолжал он считать, шестьдесят один, шестьдесят два…
Новая волна лавы хлынула в поток, и почти одновременно взорвалась дюжина патронов. Один стрелок явно не мог бы стрелять с такой скоростью, и теперь, поняв это, солдаты, наверное, обшаривают в бинокль склон холма. Шестьдесят девять шагов, семьдесят, семьдесят один…
Он твердил про себя, что должен это сделать. Восемьдесят, восемьдесят один…
Подъем стал как будто более пологим. Теперь послышались выстрелы с дальнего холма, и он услышал, как пуля чиркнула неподалеку. Он упал и накрыл своим телом девушку. Солдаты вели теперь прицельный огонь Трент обернул срез ствола винтовки курткой, чтобы не были видны первые вспышки выстрелов. Потом подобрал кусок пемзы нужного размера, вставил последнюю обойму, перевел винтовку на автоматический огонь, заклинил спусковой крючок куском пемзы и отшвырнул оружие в сторону, затем, схватив девушку, кинулся бежать вверх по склону.
Его автоматическая винтовка вела непрерывный огонь, пока не кончилась обойма. Солдаты перестали стрелять. Он представил себе, как они обшаривают склон холма окулярами своих биноклей.
Наступал критический момент – для стрелков на противоположном склоне холма откроется хорошая возможность для прицельного огня по беглецам, которые будут отлично видны на фоне неба. Трент не мог знать, каков уклон местности по ту сторону гребня холма, но им, очевидно, предстояло пробежать еще метров пятьдесят – шестьдесят перед тем, как они станут отличной мишенью, в которую трудно не попасть. А у него уже истощился весь запас хитростей.
Его отец застрелился у себя за письменным столом, а мать врезалась на «Ягуаре» в стену на скорости сто шестьдесят километров в час. Эта девушка была похищена и замучена, и что еще хуже, ее собственный дед пытается убить ее. И в этом заключается единственная правда жизни – как ни скверно твое положение, всегда найдется человек, у которого положение еще хуже. Он, Трент, оказался здесь на вулкане по собственному выбору, и это гораздо лучше, чем быть под началом у Управления безопасности и у своего начальника, который готов принести тебя в жертву, чтобы защитить себя. Никто не сможет убить его или девушку, пока она находится под его опекой.
– Осталось всего девять метров до вершины, мисс Ли. Мы выберемся. – Он не сказал ей, однако, что эта вершина представляла собой самую опасную точку.
Внизу раздался крик – видимо, кто-то из солдат неудачно пытался перепрыгнуть поток лавы. На склоне холма хлопнул одиночный выстрел, и крик оборвался.
Снова закашлял вулкан, и на краю кратера расцвело пламя огня, которое высветило плоскую площадку шириной с футбольное поле. Здесь негде было укрыться. Нужно бежать вперед, сказал себе Трент. Раздался еще один выстрел, затем – взрыв.
Его чуть не опрокинуло взрывной волной, но он все же устоял и продолжал свой безумный бег вперед. Все вокруг ополчилось против них: Ли и его приспешники, жар кипящей лавы, удушливый запах серы, пыль, пот, разъедавший глаза, стекавшая по спине кровь, мучительная боль в теле.
Он увидел раскинувшийся в западном направлении отлогий склон и прямо впереди – конец лавового потока. Узкая светлая линия шла вдоль границы вулканической пемзы. Эта была дорога, а за ней лежали поля и росли деревья.

Глава 22

Вспышки пламени освещали все кругом. Вулкан спазматически кашлял, извергая потоки лавы. Дорога лежала в километре – за крутым поворотом, спуск к ней шел под гору и был нетруден. Это не значило, что когда доберутся до дороги, то будут в безопасности, но Тренту нужно было поставить себе очередную цель.
Куски пемзы насыпались ему в сапоги, содрав полоску кожи. Под тяжестью живой ноши его ноги все глубже проваливались в зыбучую почву, пока он не упал на колени. Трент положил девушку на землю и стал рядом. Пуля прошла насквозь через ее плечо. Разорвав свою куртку, он перевязал рану, затем оставшимися полосами материи подвязал ее руку к туловищу.

***

Она была неспособна ощущать боль. Происходящее казалось слишком далеким от нее. Склонившийся над ней мужчина с его слюнявым сочувствием… Как он жалок! У нее достаточно сил, чтобы уничтожить его, как она уничтожила других – Вонг Фу утопила в раскаленной лаве.., ах, нет, это еще предстоит…
Забравшись глубоко в свою пещеру, она встряхнулась, как пес, и довольно захихикала от сознания, что ей еще предстоит удовольствие созерцать смерть Вонг Фу.
Этот человек рядом.., с его вечными извинениями.., готов исполнять ее приказы. Она долго разглядывала его из своего безопасного убежища и, наконец, решила, что он слабак – как телом, так и душою, и что нужно поддержать его – ведь он ее оружие, а оружие надо держать наготове.
Она взглянула поверх него на вырисовывающуюся на фоне пламени тень. Эта тень приобрела очертания человека с ружьем. Он пригнулся, как кошка, но это был человек, и она улыбнулась его самонадеянности.
– Убей его! – велела она Тренту.
Этот глупец не слышал, что она ему сказала, – пришлось подойти почти вплотную к выходу из пещеры, в которой она скрывалась и где ее сторожила боль. За это она расплатится с ним позже, но теперь нужно действовать быстро, потому что этот человек с ружьем совсем близко и очень опасен.
– Убей его, – снова приказала она, но Трент – ее оружие – продолжал возиться с ее рукой и бормотал при этом какие-то слова извинения. «Он тут возится, а Рим горит», – подумала она, хихикая про себя. Но в это время тот человек вскинул ружье, и поднявшаяся в ней буря ненависти смела все остальное.
– Убей его! – закричала она. – Убей этого сукина сына!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100