Сходу протаранив ее, Пьер ворвался в прихожую и с грозным рыком кинулся на ближайшего мужчину. Челюсти намертво вцепились в горло того, который двумя днями раньше тащил по дому разводку телевизионного кабеля.
На шум из холла прибежал второй грабитель. Посыпались удары чем-то тяжелым… Но клыки не ослабили хватку даже тогда, когда из-за дивана выполз Костик и истошно завопил, двумя вытянутыми ручонками показывая сотовый телефон:
— Вот! Посмотрите на мои исходящие! Я уже всем позвонил, слышите?! И маме с папой! И в милицию! И дяде Саше! И в службу спасения! И…
Удары прекратились; послышались поспешные шаги; хлопнула входная дверь… Да и мужик, чье горло сжимали челюсти Пьера, лежал уж без движенья.
Костик теребил пса и плакал:
— Пьер! Пьер, скажи, что ты не умер! Ну, скажи!..
«Увы… Не хочу тебя обманывать… — с печальною неторопливостью проплывали в окровавленной собачей голове последние мысли. — Я полагал, смерть моя похожа на «таврию»… Ошибался…»
* * *
Темный «BMW» плавно отъехал от крыльца ветеринарной клиники, включил аварийную сигнализацию, пристроился в крайний правый ряд и медленно поехал в сторону дома. Катя сидела рядом с Сергеем и постоянно оборачивалась назад, где Костик заботливо обнимал забинтованную голову Пьера и с нетерпением ждал, когда тот откроет глаза.
«Года два ваш питомец еще протянет, — улыбнулся на прощание ветеринар. И добавил: — Жду вас завтра в это же время. Посмотрим швы, уколем антибиотики, перевяжем…»
Спустя полчаса все семейство сидело в холле вокруг любимца, возлегавшего на самом лучшем пуховом одеяле. Несколько теплых человеческих рук одновременно гладили полинявшую шерсть. Гладили с такой нежностью и любовью, что вскоре Пьер очнулся…
— Прости меня, дружище, — наклонился Сергей, и поцеловал его в нос, — я очень перед тобой виноват! Пожалуйста, прости…
Катя смахнула слезу и обняла улыбнувшегося сына.
«Да ладно, чего уж… — слабо вильнул пес обрубком хвоста. — Помнишь, в детстве я сгрыз твои новые американские ботинки? А ты меня пожалел, не наказал… Сказал, все одно не стал бы их таскать и, назвав дешевой поделкой американских ортопедов, выбросил. Помнишь?..»
Катя убежала на кухню, а, вернувшись, поставила перед собачьей мордой огромную тарелку с настоящим «Оливье».
— Поешь, Пьерушка, — присела она рядом. — Ты же очень любишь этот салатик. Здесь все: и рябчик, и телячий язык, и раковые шейки…
«Мне бы суку… Само собой, не сейчас! В таком виде я не кобель, а… Щерс под красным знаменем. Но к выздоровлению — не отказался бы. Эх, жаль, говорить не умею, а то сказал бы… И про то, как люблю вас. Ну и про суку, конечно…»
2004 г. Последняя редакция — ноябрь 2006 г.

1 2 3 4