После очередного тоста, произнесенного Марией, фээсбэшник, еще не донеся пустой стакан до стола, почувствовал неимоверную слабость. В глазах внезапно все стало расплываться, будто выпил за ужином с литр чистого спирта, происходящее вокруг показалось замедленными кадрами черно-белой хроники… Он еще силился спросить у Алины, как она себя чувствует, но, та, откинувшись на спинку дивана, уже не реагировала на слова. Побледневшая Маша, почему-то неподвижно сидела напротив. Вместо того чтобы вызывать скорую помощь или самой попытаться что-то предпринять, она выжидающе смотрела на гостей. Аркадий произносил какие-то слова, увещевания, но на самом деле лишь беззвучно и слабо шевелились губы, пока сознание окончательно не отлетело…
Сначала сквозь смутную пелену стали прорываться звуки, обрывки незнакомых голосов, шаги… Еще ничего не понимая, Лавренцов попытался приоткрыть веки. Тонкая, размытая полоска света прорвалась к глазам, но более его воле не поддавалась ни одна мышца…
— Надо кончать их шеф и сматываться… — донеслась откуда-то издалека первая фраза, смысл которой он понял с большим опозданием.
— Не шелести над ухом. Незачем брать на себя лишний грех. Можно обставить все иначе… — загадочно ответил неизвестный оппонент, чей голос он когда-то уже слышал.
Постепенно чекист начал ощущать боль в суставах и затекших мышцах. Чувствительность тела, наконец, возвращалась. Пошевелив пальцами рук, он полностью открыл глаза. Какие-то фигуры маячили в зале, то, уходя в коридор, то возвращаясь…
— Прикончи девку, а с ним пусть легавые разбираются.
«Фролов! — узнал главврача клиники в одном из мужчин Аркадий, — жив сволочь! Как же так!? И каким образом он здесь очутился!?»
Левая рука психолога покоилась в перевязи, а на лице красовалось несколько прямоугольничков пластыря…
— Ты простишь ему Звонка и взрыв в своем кабинете?
— Пусть гниет в камере, это похуже…
— А не боишься, что у него найдется на нас компромат?
— Ничего у него нет! А если и будет — я решу проблемы. Действуй.
Подполковник все еще не мог вспомнить случившегося несколько часов назад и не осознавал происходящего сейчас. Только когда к дивану вплотную подошел молодой человек с револьвером в руке и встал немного сбоку от него, в голове яркой молнией пронеслась мысль: «Сапер! Это же Бенкевич! Именно ему Звягин поручил убрать меня! Вот и настал бесславный конец. Что ж, стреляй подонок, с тебя не станется…»
Но, убийца, подняв оружие и направив его куда-то в сторону, почему-то медлил. Взведя курок револьвера с глушителем, он обернулся к стоящим посреди зала и цинично прогундосил:
— Хороша бабенка, шеф… Дал бы покуражится напоследок, а?
— Не тяни — заканчивай, — снова раздался властный голос Олега Давидовича.
«Там же Алина! Рядом со мной на диване лежит Алина!» — но, слишком поздно пришедшую жуткую догадку, прервали два хлопка.
Собрав все силы, фээсбэшник попытался встать, но мышцы, словно ватные, еще не слушались.
— Ну вот, похоже, и наш герой-одиночка очухался, — процедил врач. — Очень кстати. Звони Сапер в милицию, и уходим!
Четверо мужчин направились к выходу. Вложив в правую ладонь беспомощному контрразведчику оружие, Бенкевич на ходу достал сотовый телефон и, уже выходя в коридор, громко кричал в трубку:
— Алло, милиция! По улице Пржевальского, в доме номер два, в шестнадцатой квартире убийство… Да-да, это недалеко от пересечения Вознесенского и Гражданской. Кто говорит? Сосед…
Собрав в кулак волю, Лавренцов не поднимая револьвера, а лишь направив его в сторону удалявшегося убийцы, нащупал указательным пальцем и нажал спусковой крючок… Выстрела не последовало. Тогда он взял рукоятку обеими, трясущимися от напряжения руками, навел ствол на расплывавшуюся в глазах фигуру долговязого Бенкевича и нажал на курок еще несколько раз…
Громко хлопнула входная дверь, а чекист все еще продолжал бесполезно щелкать пустым револьвером. Тяжело дыша, он с трудом сел и, повернувшись вправо, с ужасом увидел лежащую навзничь Алину. С головы ее на диванный плед тонкой струйкой стекала кровь. Слева под третьей пуговицей ослепительно белой блузки зияла небольшая дырка, и зловеще расползалось багровое пятно…
«Чудовищно! Как это несправедливо — ведь Мария ее подруга! Как она могла решиться на такое дикое, гнусное предательство!? Или это страшный сон? Неужели то, что я вижу — происходит наяву!?» — вопрошал он, не в силах двинуться с места.
Немного придя в себя, Аркадий будто чужими пальцами взял запястье пострадавшей из-за него девушки и попытался нащупать пульс. Но, то ли его руки еще не обрели былой чувствительности, то ли ее сердце уже не работало… Машинально, будто все еще в забытьи, он достал из заднего кармана брюк телефон и набрал номер неотложки. Диспетчер ответила почти сразу, и попросила сообщить характер происшествия. Сдавленным голосом Лавренцов объяснил суть и повторил только что произнесенный Бенкевичем адрес. Осторожно приподняв голову своей знакомой, он подложил под нее небольшую подушку и, прикоснувшись губами ко лбу, покачиваясь, побрел к выходу. Проходя мимо журнального столика, мужчина успел заметить, что на нем осталось лишь два прибора. Хозяйки квартиры дома словно и не было…
«Алина… Что же я наделал!? Бедная девушка… — метались в голове мучительные мысли, — сколько же горя и страданий я приношу окружающим людям! Моя затея зашла слишком далеко! Но теперь уже поздно…»
Торопливо спустившись по лестнице, он осторожно выглянул из подъезда. Двор поздней ночью пустовал. Аркадий пересек небольшую детскую площадку и, пройдя вдоль темного забора, завернул за угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58