— Нашего начмеда — подполковника, все ж таки сняли с должности; обещали в течение двух недель прислать замену, а мне поручили принять дела и временно исполнять обязанности. Ну и, как водится, две недели превратились в два месяца. Потому-то командировка и подзатянулась, — пояснила она, незаметным движением поправляя волосы. Внезапно спохватившись, произнесла: — Ну да бог с ней, с командировкой. Скажите лучше, как ваша нога?
— Даже не знаю, — замялся тот и, кивнув на спицы опостылевшего аппарата, проворчал: — чуть ни каждый день обещают снять, а воз и ныне там.
С опаской покосившись на дверь, девушка заговорщицки шепнула:
— Позволите мне быстренько взглянуть?
— Конечно.
Она осторожно ощупала след от ранения, наблюдая за реакцией больного и прислушиваясь меж тем к шагам в коридоре,
— К чему такая конспирация? — недоумевал Константин.
— Понимаете ли… некоторые врачи чрезвычайно ревностно относятся к избранным методам лечения и стараются не подпускать к пациентам тех, кто мог бы пуститься в критику, уличив в некомпетентности.
После короткого осмотра, прекрасное лицо ее помрачнело: радость от встречи сменилась озабоченным, неулыбчивым выражением.
— Мне бы почитать историю, изучить рентгеновские снимки, — на миг задумалась она и, не скрывая раздраженного удивления, добавила: — Уж столько времени минуло, а заметных сдвигов нет. Это же просто безалаберность, невежество какое-то!..
Спецназовец глядел на Эвелину выжидающе, опять-таки ловя себя на мысли, что безраздельно и во всем ей доверяет.
— Так, здесь фрукты, шоколад, творог, копченое мясо — ешьте, вам это сейчас очень нужно, — указала она на объемный пакет, оставленный у кровати, сама же резко поднялась и направилась к выходу.
— Я надеюсь, вы еще зайдете? — опечалился он скорым расставанием.
Взявшись за ручку двери, девушка остановилась. Потом, вернувшись, посмотрела ему в глаза с теплой улыбкой и, легонько пожав руку, твердо сказала:
— Уж если, Костя, я полезла за вами под пули, то здесь определенно не оставлю. Обещаю… А сейчас мне необходимо поговорить с заведующим отделением.
И белый халатик ее стремительно исчез за дверью.
Никому было неведомо, долго ли, в каком тоне, и в каких выражениях беседовала решительная и отважная врач с полковником медицинской службы, чаще думавшим о благополучной пенсии, нежели о состоянии подопечных раненных. Но по прошествии двух дней Ярового быстро и без шума перевели в одну из лучших клиник города — НИИ травматологии.
Было это случайным совпадением или нет, но именно в этой клинике и работала подающая большие надежды хирург Эвелина Петровская…
Глава третья
/Горная Чечня/
По извилистой горной дороге к глухому чеченскому селу Кири-Аул, подъезжал «уазик» с широченными, как у «джипа» колесами. В ноябрьскую распутицу, когда не столь жаркое солнце за короткий день уже не успевало иссушить ночных осадков, не стоило и пытаться на другом транспорте одолеть здешнюю грязь. Правда, немногочисленные местные жители, еще населявшие вымиравшие селения, издавна использовали для поездок в соседние села мулов да лошадей. Но сии путешествия были мало комфортны, весьма утомительны и отнимали массу времени, а начальнику разведки Вооруженных сил Ичкерии бригадному генералу Хункар-Паше Ходжаеву требовалось как можно быстрее добраться до этого позабытого Аллахом аула.
Всегда общительный и жизнерадостный по натуре сорокалетний чеченец с крупноватыми чертами гладкого лица сегодня пребывал в угрюмом, невеселом расположении духа. Он вез с собой четверых пассажиров, тесным дружным рядком восседавших на заднем сиденье русского военного внедорожника. Три часа назад его вызвал к себе Главнокомандующий и с глазу на глаз приказал доставить в село Кири-Аул очень важного человека по прозвищу Ибрахим. Хорошо вооруженная личная охрана Ибрахима в количестве тридцати человек успела обосноваться в отдаленном селе двумя днями ранее. И сейчас этот известный в высших кругах Ичкерии симпатичный молодой аджарец сидел позади водителя, молча созерцал величественные горные пейзажи и поглаживал огромную собаку, смиренно положившую голову на его колени.
Да, число охранников Ибрахима было внушительным. Пожалуй, так же тщательно оберегали жизнь только двоих соплеменников Хункар-Паши — Главкома и Начальника Главного штаба. Даже отряд телохранителей самого Ходжаева не насчитывал стольких людей. Вот и сегодня, помимо водителя, на задних откидных сиденьях покачивались на дорожных ухабах всего лишь два вооруженных муджахеда в бронежилетах.
Но не об этом в данную минуту думал озадаченный и слегка расстроенный начальник разведки. В селе надлежало оставить одного высокопоставленного аджарца, а трех остальных его попутчиков…
В этот миг автомобиль, зарываясь и скользя по грязи, взобрался на возвышенность, откуда открылся невеселый вид на заброшенный и наполовину разрушенный аул, от которого только-то и останется через пару лет одно звание, да плюгавая отметина на старых топографических картах. Водитель, яростно ворочая руль и удерживая машину на дороге, облегченно вздохнул.
— Вот и ваша временная обитель, уважаемый Ибрахим, — чуть повернув голову влево, произнес Хункар-Паша.
Тот не ответил. Промолчали и другие пассажиры, не решаясь высказаться прежде человека, чей авторитет в армии Ичкерии был почти недосягаем.
УАЗ осторожно съехал с пригорка, миновал первые строения, в последний раз надрывно взвыл форсированным двигателем и замер возле низенького каменного забора, за которым виднелись такой же каменный, приземистый дом и крохотный деревянный сарайчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88