Сразу же после окончания курсов могло посчастливиться немногим избранным: тридцать достойных бойцов попадали в действующую армию; самым лучшим, проявившим недюжинные способности в период подготовки, предстояла поездка в учебные центры Афганистана и Пакистана; набольшим же и неизменным спросом пользовались смертницы. Группа муфтия, как правило, в полном составе снаряжалась с первой же оказией и навсегда исчезала в северном направлении. А спустя некоторое время все газеты и телевизионные каналы необъятной державы наперебой сообщали о прогремевших взрывах на стадионах, вокзалах, в транспорте и прочих местах скопления мирных граждан России…
За неделю до завершения подготовки, на общем построении курсантов старший инструктор — выходец из Каира, поинтересовался, кто разбирается в автомобильных двигателях и хочет помочь водителю с ремонтом. Ясаева, полагая, что предстоит заниматься «Джипом», успела изъявить желание первой…
— Жаль, но видимо бегать по утрам больше не получиться, — сообщила она, отыскав после построения наставника рукопашного боя.
Сайдали равнодушно усмехнулся и не удержался от жестокого сарказма на прощание:
— Я тоже с некоторых пор не вижу смысла в твоих занятиях спортом.
Теперь незамысловатый намек прозвучал доходчиво — она повернулась и, понурив голову, пошла к автомобильной стоянке…
А утром следующего дня Татаева неожиданно позвали в черно-зеленое пристанище эмира…
— Присаживайся, Сайдали, — любезно предложил хозяин.
Рядом с ним находился советник Губаев. На коврике, перед начальством, словно в витрине оружейного магазина были аккуратно разложены пистолеты различных систем.
— Как дела у наших новобранцев? — поинтересовался Шахабов.
— Нормально, — сдержанно отвечал инструктор. — Великих бойцов я из них не сделал, но кое-чему научил.
— Что ж, именно это и требовалось… Но ты здесь по-другому поводу, — он мимолетно взглянул на заместителя по безопасности и, вращая вокруг безымянного пальца платиновую печатку, продолжил: — мы готовим одну секретную акцию, важнейшую часть которой хотим поручить тебе. Готов ли ты к серьезной работе?
— Думаю, да. Однако мне не хотелось бы убивать своих соплеменников. Помните о нашем уговоре?.. — безо всякой охоты молвил подопечный.
Любой другой положительный ответ Татаева, выражающий сиюминутную и абсолютную готовность к разнообразным активным действиям, неизменно вызвал бы подозрение обоих чеченцев. Осторожное же напоминание о давнем соглашении явилось закономерным и последовательным шагом в его поведении.
Перед тем, как дать окончательное согласие взять новое имя и принять ислам, Торбин в давней беседе просил эмира оградить его от операций по уничтожению живой силы противника. Пожалуй, именно это условие уберегло тогда Сайдали от традиционного в таких случаях ритуала для славян, решивших переменить веру — участия в казнях военнопленных. И скрепя сердцем, Шахабов воздержался от обычая повязывать кровью нужных ему людей…
— Я не забыл о своем обещании, — удовлетворенно кивнул Беслан Магомедович и, оставив в покое роскошный перстень, победно стрельнул глазами в сторону советника. — Никого убивать, надеюсь, тебе не придется. Разве что в самом крайнем случае. Итак, о деле… Через пять дней мы отправляем двадцать человек на север. Командиром группы назначен мой заместитель — Альберт Губаев. Дойдя до районов, занятых федералами, вы разделитесь на пять отрядов, каждому из которых надлежит выполнить самостоятельное задание. Тебе мы доверяем командовать одним из них.
— Какова будет задача у моего отряда?
— Самая, я бы выразился, ювелирная. Вас оденут в форму русских военнослужащих и обеспечат великолепными поддельными документами. Это позволит беспрепятственно перемещаться по оккупированной территории. Лично ты получишь список адресов и фамилий наших людей, занимающихся закупкой оружия и боеприпасов для нашей армии. Передашь им деньги и соответствующие указания по деятельности в ближайшее время. Все понятно?
— Все…
— И последнее… — Шахабов улыбнулся и указал на пистолеты: — мы не сомневаемся в тебе, и в знак абсолютного доверия можешь выбрать любое оружие.
Долго Сайдали гадать не пришлось — он давно приметил среди десятка стволов свою любимую «Гюрзу». С вожделением взяв ее, вопросительно глянул на эмира.
— Бери-бери, он твой…
Когда Татаев откланялся и покинул черно-зеленый шатер, Губаев закашлялся, а затем уважительно глянул на давнего приятеля, на что Беслан Магомедович громко расхохотался.
— Ну, скажи после этого, что я не знаю людей! — заявил он, пальцами обеих ладоней поглаживая бороду.
— А если бы он взял другой?
— Ты не исправим, мой друг. Он не мог выбрать другого! Психология, брат, это не кулачный бой! Это оружие посильнее!..
Но Альберта сейчас беспокоило совсем иное.
— Тебя не настораживает постоянное общение Сайдали с этой девчонкой… как ее… с Ясаевой?
Брови эмира медленно и одновременно поползли вверх. Сия метаморфоза всегда означала крайнее удивление.
— Стареешь Альберт… — вздохнул Медведь. — Какое нам до этого дело? Даже если он надумает взять ее в жены — на здоровье… Ей жить осталось меньше чем у нас чая в пиалах.
Собеседник поправил черную повязку, наискось рассекавшую лицо, набрал в легкие воздуха и, подобно муфтию при вынесении фетвы, твердо изрек:
— Извини, Беслан, но если в пути я замечу неладное — пристрелю твоего Сайдали как собаку.
Заместитель по безопасности был готов к любой жесткой реакции эмира в ответ на свое заявление: ярости, возмущению или страстным возражениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93