Он снова начал подозревать, что кто-то очень не хотел его возвращения в родной мир.
– Не сегодня. С твоим мозгом еще предстоит немало работы, – прервал его синебровый. – Так кем ты себя ощущаешь?
– Артем Ливагин. Как раз Артема нашел Кирик в варианте 36887. Там Артем был журналистом. Очень неплохим, надо сказать. И с удовольствием остался бы им по сей день, если б не ваши аномалии Спектра.
– Нас не вини. Ты сам полез в непроверенный вариант. Ты расплачиваешься за ошибки собственного синхрона.
– И подать в суд на СКОП я, конечно, тоже не могу, – едко заметил Кондор.
– Естественно, нет, – отозвался светловолосый. – Трудно с вами, с «нормалами».
– Что значит – с «нормалами»?
– Тебе знаком термин: иртадизация? Ментальная топь?
– Кирик просветил меня.
– Пока ты успешно и весьма эффективно противостоишь ей. Не знаю, чем это вызвано в твоем случае, но такое происходит крайне редко, и, кажется, тебе повезло. Это и есть определение «нормала». Значит, ты пока не полный псих. Но не радуйся раньше времени. Пока не произведена процедура дефрагментации памяти, опасность иртадизации сохраняется постоянно. Тебе говорили, что нельзя спать?
– Говорили.
– Тогда пока все. Остальные вопросы тебе зададут психологи. Нет смысла спрашивать тебя о вещах, которых ты наверняка не помнишь. К тому же это опасно и может вызвать психологический резонанс.
– Хорошо, давайте помолчим. В моей голове и так творится бог знает что, – согласился Кондор.
Коридор дважды свернул, так и не изменив ни своей формы, ни размеров. Пол плавно пружинил под ногами, с потолка лился мягкий белый свет, создавая ощущение тепла и уюта. Всюду на стенах были изображены гигантские круги с тонкой светящейся обводкой, каждый более двух метров в диаметре, со странными рисунками в центре. Несколько раз Кон­дор хотел спросить, что означает столь странный орнамент, но каждый раз сдерживал себя. Он знал – ответы придут сами собой, нужно только немного подождать, и наконец дождался. Неожиданно один из таких кругов неприятно, но уже знакомо всхлипнул и расползся от центра к периферии, образовав довольно просторный проход. Из прохода вышли две молоденькие девушки в такой же, как у него, темносиней униформе боевых агентов, ведя меж собой ожесточенный спор. Увлеченные своим занятием, они не обратили никакого внимания на Кондора и его сопровождающих, а подошли к противоположной стене, которая так же плавно раскрылась перед ними, пропуская в следующий тоннель, ничем не отличающийся от предыдущего. Не умолкая ни на секунду, девушки шагнули в образованную прореху, после чего оба отверстия вновь «всхлипнули» и затянулись, словно их никогда и не было.
– Неплохо, – невольно вырвалось у Кондора, пораженного увиденным.
Решив, что их подопечный ведет речь о девушках, синебровый улыбнулся и произнес мечтательно:
– Полностью согласен с тобой. Хотел бы я проводить такую кошечку домой.
– Что тебе мешает? – вмешался светловолосый, обращаясь к приятелю.
– Ряд причин, – отозвался синебровый.
– Назови хоть одну.
– Пожалуйста. Жена – раз, двое детей – два.
– А я и не говорил, что надо провожать ее к себе домой. – Оба медика расхохотались. Миры разные – шутки одинаковые, словно некоторые извилины мозга мужской части населения всех параллельных измерений синхронизированы.
– Когда я говорил «неплохо», я имел в виду стену, – пояснил Кондор, немного обидевшись на своих спутников за их непонятливость.
– Ах, это, – промолвил светловолосый несколько разочарованно. – Аморф, «живой металл». Раньше тебя интересовали двери не больше, чем муравья – космические перелеты. Все двери в здании СКОП сделаны из аморфа.
– Раньше мои синхроны спокойно жили в своих вариантах параллельной реальности, а не ютились в общем для всех троих теле, – с новой обидой огрызнулся Кондор.
– Приношу свои извинения, – ответил медик.
Кондор промолчал, занявшись детальным изучением дверей. Пока дверь оставалась закрытой, она ничем не отличалась от остальной части стены и выделял ее лишь светящийся тусклым зеленоватым светом контур. Иероглифы в центре круга, очевидно, сообщали, куда попадет человек, открыв проход. Обычные таблички на дверях. Кондор с досадой отметил, что не понимает ни одного символа, а это означало, что во время слияния он окончательно утратил знание алфавита лиитаниан и теперь ему придется вновь садиться за парту, как обещал Кирик. Оставалось радоваться хотя бы тому, что он мог общаться на этом языке без каких-либо затруднений.
Наконец они пришли. «Живая» дверь, ведущая в боковой коридор, раскрылась, и тройка вошла в просторную комнату, загроможденную непонятными приспособлениями и устройствами, словно вывалившимися из какого-то фантастического фильма. Некоторые из расставленных всюду приборов издавали различные звуки, от размеренного тиканья и потрескивания до негромкого писка и похрюкивания, в других постоянно возникало какое-то движение, третьи весело подмигивали Кондору разноцветными огоньками. Всюду светились голографические экраны. В правом дальнем углу стоял огромный черный шкаф, напоминавший старинный сейф, напротив него несколько высоких, уходящих в потолок прозрачных колб, наполненных мутно-синей светящейся жидкостью, которая находилась в безостановочном движении. Посреди комнаты располагались несколько широких низких столов с аккуратно разложенными на них всевозможными инструментами и приборами. У левой стены стояло большое медицинское кресло, сразу вызвавшее в голове Кондора неприятные ассоциации с зубоврачебным кабинетом.
– Присаживайся, – предложил светловолосый, пока синебровый снимал с головы пациента анали­затор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118