"Дорогой Владимир Алексеевич!
Посылаю Вам впервые обнаруженную фотографию (1920-е годы) церкви Михаила Архангела (XVIII в.) в с. Тараканове, где венчались Ал. Блок и Люб. Дм. Менделеева и где отпевали А. Н. Бекетова. Сейчас архитекторы Всесоюзного производственного научно-реставрационного комбината Министерства культуры СССР разрабатывают проекты восстановления церкви в Тараканове и дома в Шахматове. Однако это еще не предрешает воплощения проектов, тем более - к 100-летию Ал. Блока - к 1980 году. Желательно добиться включения блоковских мест, удачно расположенных на трассе между двух столиц, в ряд так называемых объектов олимпийского показа. В церкви был бы хоть концертный зал, а в доме - музей. Так или иначе, полюбуйтесь, до чего хороша была Таракановская церковь, усадебная, по замыслу. Всего Вам доброго.
Искренне уважающий Вас Ст. Лесневский".
И хотя в письме проскальзывают скептические нотки ("это еще не предрешает воплощения проектов"), и хотя непонятно, почему дом великого русского поэта Блока надо включать, для того чтобы восстановить, в ряд так называемых объектов олимпийского показа, все же какое-то движение, надежды. Если бы такую-то заметочку в "Правде" о державинском доме или о доме Аксакова!
Идет, идет движение вокруг Шахматова, возбужден интерес и привлечено внимание. С 1970 года в Шахматове в начале августа проходят ежегодные праздники поэзии. Если верить одной официальной справке, среди принявших участие в празднике поэты и писатели: Павел Антокольский, Алексей Сурков, Константин Симонов, Ираклий Андроников, Лев Ошанин, Евгений Долматовский, Маргарита Алигер, Сергей Васильев, Владимир Солоухин, Людмила Татьяничева, Александр Михайлов, Виктор Боков, Михаил Львов, Екатерина Шевелева, Римма Казакова, Лариса Васильева, Владимир Соколов, Евгений Евтушенко... На праздник приезжали: Сергей Коненков, Мариэтта Шагинян, Расул Гамзатов, Сергей Орлов, Борис Слуцкий, Давид Самойлов... Праздник получил оценку со стороны местного населения, общественности, прессы, в том числе газет: "Правда", "Известия", "Советская культура", "Комсомольская правда", "Литературная газета", "Литературная Россия", "Ленинское знамя" и других.
Так стоит ли зарождать новый снежный ком, не проще ли присоединиться в виде дополнительной горстки снега к тому, что уже катится, подобно лавине?
Но ком-то катится, да дело-то не делается. Напечатано в марте, что "развернуть работы по реконструкции предполагается летом", однако я пишу эти строки поздней осенью, а в Шахматове не тронуто ни горького лопушка, ни крапивинки. Так что никакого конца этому делу пока не видно, и начнем мы сейчас, если еще раз обратиться к лаконичной, выразительной мудрости древних "ab ovo" - начать от яйца.
Причины и следствие не всегда улавливаются нашим, пусть и аналитическим, умом. Можно, лишь с небольшой долей парадоксальности, утверждать, что если бы великий русский ученый Менделеев не купил в 1865 году именье в Боблове, то не было бы у нас поэта Блока, по крайней мере таким, каким мы его знаем. А может быть, не было бы и вообще.
Цепочка закономерностей при этом такая. Дмитрий Иванович Менделеев посоветовал своему другу - выдающемуся ботанику, профессору, ректору Петербургского университета (впоследствии) Андрею Николаевичу Бекетову приобрести по соседству с Бобловом именьице Шахматово, и Бекетов приобрел его в 1874 году. В именьице в летние месяцы размещалась большая бекетовская семья. Дочь профессора Александра Андреевна в 1880 году родила мальчика Сашу, которого в шестимесячном возрасте летом 1881 года во время буйного цветенья трав и садовых цветов привезли из Петербурга в Шахматово.
Я считаю так: в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полями ржи (шестимесячный возраст мальчика приходится на вторую половину мая), с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек - во все это Блок был погружен в середине России как в купель, это и было его как бы второе крещенье - крещенье Россией, русской природой, русской деревней, Русью. Крещенье было чисто символическим; ибо мало что мог увидеть, почувствовать и понять полугодовалый ребенок, но ведь потом каждый год привозили его вновь и вновь сюда, в этот райский уголок ("...угол рая неподалеку от Москвы" - по позднейшему, предсмертному уже определению самого Блока), и вот уж ему год шесть месяцев - во второй приезд, - два года шесть месяцев, три года шесть месяцев...
Погружался я в море клевера,
Окруженный сказками пчел.
Но ветер, зовущий с севера,
Мое детское сердце нашел.
Это стихи 1903 года. Блоку уже 23. Он уже прекрасный поэт. Но ведь это свидетельство из первых рук, что если бывает такой момент, когда в сердце, в душе человека первоначально вспыхивает, как говорится, искра божия, когда бьет в него небесная стрела, молния таланта и призвания, то ударила эта молния, вспыхнула эта искра именно там, в Шахматове, когда "погружался он в море клевера, окруженный сказками пчел". Без натяжек говорим теперь, что если Блок-человек родился в Петербурге в ректорском доме, то Блок-поэт родился в Шахматове.
Конечно, важны и гены, их особенная комбинация, чтобы выросли на почве родной культуры Пушкин и Лермонтов, Толстой и Есенин, Некрасов и Блок, нужен готовый горючий материал, который вспыхнул бы от заронившейся в душу искры, но искра тоже нужна. Это может быть и определенное состояние в природе, необыкновенное какое-нибудь освещение, услышанная песнь, осенний дождичек, утренняя роса, вечерний звон...
Вот прозаичный, но документально известный пример.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31