Нет никакого сомнения, что эти убийства были
организованы якобинцами-масонами. "Распространился слух, — пишет А. М.
Грабовский в "Записках о Императрице Екатерине II", — что французские демагоги
рассылали подобных злодеев для покушения на жизни государей". В апреле было
получено секретное сообщение из Берлина о том, что в Россию выехал француз
Бассевиль "с злым умыслом на здоровье ее величества". Обнаружить Бассевиля
полиции не удалось.
"Не только в высших кругах общества, но и даже в народе, — как
свидетельствует А. М. Тургенев, — была тогда молва, что якобинцы и франкмасоны
соединясь, умыслили отравить государыню ядом" ("Русская старина", 1887, Т. 53,
стр. 88). Говорили о существовании заговора, "управляемого якобинцами из Парижа"
(смотри "Рукописный фонд Московской публичной библиотеки. Фонд 178, Дело М.
5691, Лист 25).
"В Москве, — как сообщает в письме Н. Н. Бантыш-Каменский, — ходила
молва, обвинявшая Новикова в "Переписке с якобинцами" (Русский Архив, 1.876, кн.
III, стр. 273).
Даже в это время по сообщению московского генерал-губернатора А. А.
Прозоровского, "в Москве все, какие только во Франции печатаются книги, здесь
скрытно купить можно". Московские масоны, как мы видим, работали очень не плохо.
К этому же времени стала известна тайная переписка московских
розенкрейцеров с главой берлинских масонов, прусским министром духовных дел
Вельнером.
Это был тот самый Вельнер, который с помощью Шварца вовлек Новикова и
других масонов в члены ордена Розенкрейцеров. Таким образом московские масоны
подчинялись Вельнеру, а Вельнер выполнял указания враждебно настроенного к
России короля-масона Фридриха-Вильгельма.
Только после установления секретных связей московских масонов с
Вельнером, Фридрихом-Вильгельмом и другими немецкими принцами, через четыре дня
после распоряжения о розыске Бассевиля, Екатерина II отдала приказ об аресте
Новикова и других московских масонов.

II

Арест Новикова вызвал негодование среди масонов и вольтерьянцев.
Когда Московский генерал-губернатор князь Прозоровский рассказал
Разумовскому об аресте Новикова, тот ответил ему:
— Вот расхвастался словно город взял: стариченка скорченного гемороидами
схватил под караул.
На самом деле Новиков, изображенный русскими масонами, а позже русской
интеллигенцией, как "безвинный страдалец" и "великий русский "просветитель", не
был неповинным агнцем.
"...В деле Новикова, — пишет проф. Сиповский, — не все шло так гладко и
невинно, как это иногда представляют исследователи. Нельзя не обратить,
например, внимания на то, что даже в своих показаниях Новиков далеко выходит за
пределы той деятельности, которая была бы свойственна чистому масонству. Он, по
собственному признанию, выпускает в свет "мерзкие" книги, принимает деятельное
участие в сношениях с Павлом, имеет в руках бумаги, от которых сам приходит в
"ужас", однако, переписывает и сохраняет их. В своих ответах Шешковскому,
Новиков несколько раз хитрит, запирается, говорит неправду; два раза он давал
подписку в том, что не будет продавать запрещенных книг, и все же продавал. В
руках правительства были еще какие-то бумаги, уличающие Новикова." (48)
Граф Ф. В. Ростопчин сообщил Великой Княгине Екатерине Павловне (дочери
Павла I), что однажды у Новикова "30 человек бросало жребий, кому зарезать
Императрицу и жребий пал на Лопухина".
...Свое суждение об этом деле Екатерина высказала в указе на имя кн.
Прозоровского от I августа 1792 года. В этом указе приведены следующие
обвинительные, пункты.
I. Они делали тайные сборища, имели в оных храмы, престолы, жертвенники;
ужасные совершались там клятвы с целованием креста и Евангелия, которыми
обязывались и обманщики и обманутые вечной верностью и повиновением ордену
Златорозового креста с тем, чтобы никому не открывать тайны ордена, и если бы
правительство стало сего требовать, то, храня оную, претерпевать мучения и
казни.
II. Мимо законной Богом учрежденной власти, дерзнули они подчинить себя герцогу
Брауншвейгскому, отдав себя в его покровительство и зависимость, потом к нему же
относились с жалобами в принятом от правительства подозрении на сборища их и
чинимых будто притеснениях.
III. Имели они тайную переписку с принцем Гессен-Кассельским и с прусским
министром Вельнером изобретенными ими шрифтами и в такое еще время, когда
Берлинский двор оказывал нам в полной мере свое недоброходство. Из посланных от
них туда трех членов двое и поныне там пребывают, подвергая свое общество
заграничному управлению и нарушая через то долг законной присяги и верности
подданства.
IV. Они употребляют разные способы, хотя вообще, к уловлению в свою секту
известной по их бумагам особы. В сем уловлении, так и в упомянутой переписке.
Новиков сам признал себя преступником.
V. Издавали печатные у себя непозволенные, развращенные и противные закону
православному книги и после двух сделанных запрещений осмелились еще продавать
оные, для чего и завели тайную типографию. Новиков сам тут признал свое и
сообщников своих преступление.
VI. В уставе сборищ их, писанном рукою Новикова, значатся у них храмы, епархии,
епископы, миропомазание и прочие установления и обряды вне святой нашей церкви
непозволительные. Новиков утверждает, что в сборищах их оные в самом деле не
существовали, а упоминаются только одною аллегорией для приобретения ордену их
вящего уважения и повиновения, но сим доказываются коварство и обман,
употребленные им с сообщниками для удобнейшего слабых умов поколебания и
развращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37