Он задал несколько вопросов, Мейван ответил. Но он
спрашивал снова и снова, интересуясь мельчайшими подробностями; казалось,
вопросам не будет конца. Наконец, Мейван сказал:
- Я уверен, что наши люди выполнили все наилучшим образом. Им было
приказано схватить его, как только он войдет в здание, - чтобы он не мог
чего-либо сотворить или коснуться какого-либо прибора. Охранники выполнили
приказ в точности. Так как они - шайка ленивых негодяев, я все проверил
сам, допросив каждого в отдельности. Но что могло случиться? Что вас
беспокоит?
Цинзар молчал, стараясь не выдать владевшее им возбуждение. Слишком
все быстро и просто получилось, сказал он себе. Он открыто обратился к
ученым Храма, предложив им совместно владеть реликвиями Золотого Века,
попавшими в руки варваров. Этот ход, с одной стороны, был рассчитан на
завоевание доверия побежденных путем демонстрации уважения к их святыням.
С другой - это была западня, расставленная для совершенно конкретного
ученого Храма. В обращении Цинзара содержалось только одно условие -
изучение священных реликвий должно продолжаться, как если бы войны не было
и в помине... "Служение богам выше мелких ссор грешного человечества", - с
изрядной долей лицемерия заявлялось в обращении.
"Итак, проблема решена, - подумал Цинзар, - урод сам пришел ко мне".
И он приказал вслух:
- Доставьте его сюда. Каждая минута его пребывания в собственном
доме, около этих машин, может грозить нам катастрофой. Мы знаем так мало,
а он - так много...
Ожидая своего опасного пленника, он решил проверить силовой хлыст -
один из сравнительно простых действующих инструментов, обнаруженных в
городском доме мутанта. Цинзар не был человеком, который готов доверять
старым истинам. То, что хлыст работал неделю назад, не означало, что он
будет работать сейчас. Он проверил оружие, направив его через распахнутое
окно на ближайшее дерево в парке. Ни звука, ни световой вспышки - однако
вершина с грохотом рухнула вниз. Цинзар испытал удовлетворение
предусмотрительного человека, чья логика оказалась непогрешимой. С самых
ранних дней, когда он еще служил простым писцом, до дней его возвышения к
власти, он рисковал ровно столько, сколько было необходимо, ни больше и ни
меньше. И даже сейчас он не мог дать гарантий, что этот колдун, наследник
знаний Золотого Века, не уничтожит его, Цинзара, с помощью какого-нибудь
ловкого трюка.
Он сунул хлыст за пояс и начал задумчиво мерить шагами обширный зал.
Затем вызвал рабов и велел принести ящик, который стоял в леднике дворца.
Он указал, где его поставить, и кивком головы отпустил рабов.
Внезапно в тронный зал ворвался дежурный офицер.
- Великий вождь, - возбужденно закричал он, указывая рукой в окно, -
корабли! Сотни кораблей! Они атакуют нас!
Моментом позже, стоя у окна и наблюдая за приземлением вражеского
флота, Цинзар понял, что его смутное предчувствие оказалось верным.
Появление Клейна в городе являлось частью продуманного плана, который
развивался теперь к своему смертельному концу. Было приятно знать, что
Сиятельный Клейн сам себя загнал в ловушку.
Цинзар не стал тратить время на бесполезное наблюдение из окна.
Отсюда он не мог видеть всех важных деталей сражения. Он приказал отнести
ящик обратно и написал записку для Мейвана. Затем, в сопровождении
сильного эскорта, он двинулся к штабу резервной армии, сосредоточенной в
центре города.
Ядро резерва составляли варвары, но большая его часть включала
рабов-венериан. Прибытие Цинзара было встречено возбужденным гулом.
Приветственные возгласы, стук мечей о щиты, одобрительные крики долго не
смолкали после того, как он вошел в здание штаба.
Он обсудил положение с несколькими высшими офицерами, которые
держались спокойно и уверенно. В соответствии с их данными, в атаке на
город участвовало шестьдесят тысяч линнианских солдат. Это точно равнялось
числу варваров, которые захватили Линн два месяца назад. Такое совпадение
удивило Цинзара; может быть, оно имело какое-то символическое значение.
Эта мысль вызвала у него насмешливую улыбку. Не символы, но мечи говорят
на языке победы.
После полудня атака линниан была отбита. Так как непосредственная
опасность миновала, Цинзар вернулся во дворец и немедленно велел принести
ящик. Затем он вызвал Мейвана. Тот явился через полчаса, толстый, как
всегда растрепанный; широкая ухмылка блуждала на его лице. За ним четверо
рабов тащили портшез, в котором, связанный по рукам и ногам, сидел Великий
Правитель Линна. Портшез был поставлен на пол, и рабы молча удалились.
Безнадежность была написана на лицах этих бывших нобилей Империи.
Клейн изучал вождя варваров с нескрываемым интересом. Мнение Лидии об
этом человеке показалось ему справедливым. Вопрос заключался в том, может
ли этот самоуверенный военный гений испытать ужас при мысли, что Атомные
Боги существуют и действуют. Удастся ли внушить ему этот ужас сейчас, в
ближайшие полчаса?
Цинзар прервал молчание.
- Клянусь божественными конями, - сказал он с отвращением, - вы,
линниане, все-таки жалкие существа.
Клейн не ответил ничего. Часто он сам с сожалением думал об этом.
Могучая варварская сила воплощалась в стоящем перед ним Цинзаре. Стройный
молодой человек, с лицом белым и нежным, как у женщины... впрочем, все это
ему не поможет.
Лицо Цинзара снова изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18