Оба ирска пробормотали своими нежными голосами извинения и ушли. По дороге они несколько раз оборачивались назад и улыбались. Брэй принял решение и вернулся в машину.
Еще неделю назад Брэй заметил, что Мортон часто моргает и скрывает это: всегда старается отвернуться в такие моменты. Это происходило примерно каждые пять минут. Брэй попытался сам закрывать глаза с такой же частотой. Сначала он отмечал пять минут по часам, потом отмерял наугад, но ничего не получилось. Какая-то автоматическая сила заставляла Мортона закрывать глаза через такие равные промежутки времени.
Сейчас Брэй был потрясен. В его уме раз за разом прокручивались одни и те же мысли. Мортон еще раз моргнул и тут же потерял сознание. Теперь надо было решить, что можно в этой обстановке сделать для полковника.
Брэй не мог найти ответа на этот вопрос и пришел к выводу, что, по крайней мере, пока лучше всего просто ждать. Как долго будет продолжаться это ожидание, он не имел никакого представления. Чувствуя себя философом и очень мужественным человеком, Брэй, уверенный, что скоро узнает о том, что случилось, больше, стронул машину с места и вскоре стал еще одним сумасшедшим водителем в бешеном потоке машин на улицах Нового Неаполя.
Приехав в Корапо (так называли это место диамондианцы) живым и невредимым только по божьей милости, лейтенант припарковал свою машину возле военного поста Земной Федерации, но не на стоянке. Потом он затемнил прозрачные панели — боковые, переднюю и заднюю. Теперь Мортона нельзя было разглядеть снаружи, а старательно закрытая на ключ машина — достаточно надежное убежище для лежащего без сознания человека, особенно если на ней установлена специальная аппаратура против воров.
Солнце уже касалось горизонта, когда Брэй отошел от машины и направился к зданию поста Земной Федерации.
Здание поста было одноэтажным, старого стиля. Оно совершенно не сочеталось со старомодной архитектурой города. Местные эстеты и фанатики культуры, должно быть, возмущались по этому поводу. Но даже если бы к лейтенанту не вернулась способность вспоминать, он сумел бы догадаться, что были какие-то особые причины построить пост именно так. Брэй спросил себя, знал ли Мортон, что на Диамондиане существует такая казарма.
Сам Брэй слышал только неопределенные разговоры о зданиях этого типа, но знал, что они строились из особых материалов, имели уникальные свойства и возводились только на планетах, где требовалась максимальная защита. Значит, кто-то отнес Диамондиану-6 к этой категории. Брэй зашагал к зданию, удивляясь, что Марриотту, который считался подозрительным, доверили командовать таким постом.
Охранники в форме, стоявшие у двери, отдали честь Брэю небрежно. Это явно значило, что они не беспристрастно относятся к конфликту на Диамондиане. Если такое становилось известно начальству, виновных после возвращения с планеты увольняли из армии. Армии не нужны люди, потерявшие воинский дух, по какой бы причине это ни произошло.
По правде говоря, сам Брэй тоже не был беспристрастным. Но тесты доказали, что он в силах отрешиться от своих чувств и быть объективным при поиске решения проблемы, а не становиться частью этой проблемы. Именно в последнем Мортон подозревал Марриотта.
Пройдя по освещенному коридору в глубь здания, Брэй нашел Марриотта в его кабинете. Командир размещенной в Корапо части, высокий, красивый черноволосый мужчина, принял Брэя довольно холодно.
— Я попросил подать нам обед сюда, лейтенант: здесь мы сможем говорить, не боясь, что нас подслушают. А теперь, лейтенант, как насчет того, чтобы попробовать это прекрасное диамондианское вино?
То, что Марриотт два раза упомянул его звание в двух коротких фразах, обнадежило Брэя. Он сказал себе, что Мортон правильно понял характер Марриотта, послав к нему, капитану, на обед для разведки лейтенанта. Полковник понимал, что командир базы почувствует себя обезоруженным перед старшим по званию.
Хозяин и гость выпили вина, пообедали и снова выпили. Вечер только начинался.
Брэй, который благодаря своему крепкому, как сталь, желудку мог много выпить, оставаясь трезвым, притворился, что постепенно пьянеет.
Молодой офицер должен был признаться себе, что капитан сбивал его с толку. Для недиамондианца Марриотт слишком долго жил на Диамондиане. По сведениям разведслужбы, он прибыл на эту планету в возрасте двадцати шести лет. Вначале он только учился то в одном, то в другом диамондианском университете.
Восстание ирсков началось через четыре года после его появления здесь, а оно продолжалось уже десять лет. Значит, Джеймсу Марриотту должно быть сорок лет.
На этот возраст капитан и выглядел. От невоздержанной жизни его щеки покрылись сетью красных прожилок. С первого своего дня на Диамондиане Марриотт проявил себя большим женолюбом. В личном деле капитана было записано, что однажды он заявил: «Диамондианские женщины слишком рвутся замуж. Чтобы их терпеть, нужно быть закоренелым холостяком».
В последующих донесениях было сказано, что Марриотт переключился на проституток, которые заполнили улицы с начала войны.
Странно, но он вступил добровольцем в экспедиционный корпус Земной Федерации. Высшее командование было просто счастливо получить в свое распоряжение человека с такой великолепной подготовкой и так хорошо знающего Диамондиану. Можно только удивляться, что такой ценнейший специалист застрял в Корапо, в этом тупике для всякой карьеры. И в усердии, с которым он сейчас поил лейтенанта Лестера Брэя, было что-то неестественное.
Что он затевал? Брэй решил, что должен обдумать это, и попытался найти ответ, но не смог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70