Он медленно проговорил:
— Что-то мне не уследить за твоими рассуждениями.
— Дэвид, в данной ситуации мы не можем бросать псу под хвост мой талант и мой опыт, — напряженно заговорил Траск. — Мозг — это электронный компьютер, а это моя область. Никто из живущих ныне людей не разбирается в этой области лучше меня.
Ты нуждаешься во мне так же сильно, как я в тебе. Разве ты этого не видишь?
— Я вижу тебя свободным и предающим меня.
— Каким образом? — тон Траска одновременно был и молящим, и нетерпеливым. — Бога ради, Дэвид, я отчаянно в тебе нуждаюсь! Я не могу себе позволить тебя предать. Слушай… — и он описал предосторожности, которые мог предпринять Марин, — в точности так, как Марин их и представлял. Контроль над изобретением. Маскировка тела Марина…
Здесь Траск прервался, затем сказал:
— Я полагаю, что, на данный момент во всяком случае, ты не думаешь о том, чтобы произвести обмен телами, — есть Мозг или нет Мозга.
Марин просто ответил:
— Должен же быть хоть кто-то неподконтрольным. На данный момент я чувствую себя свободным.
— А если Великий Судья — агент Мозга?
— Да? — осторожно поинтересовался Марин. — И что тогда?
— Ты все равно сохранишь лояльность по отношению к нему? — Траск перебил сам себя. — Подожди! Не отвечай! Это не суть.., на данной стадии. Рано или поздно тебе придется повернуться лицом к этому вопросу. Но прямо сейчас у нас есть дела, которые остаются весьма важными, независимо от конечного выбора.
Марин кивнул. Он привык работать в строгих рамках систем координат. Он осторожно проговорил:
— Если я тебя отпущу, что помешает тебе изготовить копию своего изобретения и стать Великим Судьей, как ты первоначально планировал?
— Ты хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос с детектором лжи?
Марин, не теряя ни мгновения, подсоединил разоблачающее устройство, и Траск сказал:
— Я не смог бы дуплицировать его быстрее, чем в течение трех недель.
Детектор лжи подтвердил истинность данного утверждения.
Это, как понял Марин, был решающий момент. Но он пришел слишком быстро. Сначала ему нужно было сделать еще кое-что.
— Нет, — сказал он. — Еще нет. Позже.
— Почему нет? — Траск явно старался сдержать свою ярость.
Марин покачал головой.
— Мне нужно увезти отсюда изобретение. И, честно говоря, мне нужно обдумать, что я буду делать с таким опасным человеком, как ты.
Траск тихо застонал от огорчения.
— Ты дурак, — сказал он. — Бога ради, не тяни. У нас так мало времени. Даже этот единственный вечер может оказаться решающим.
Марин заколебался. Он интуитивно чувствовал, что Траск прав.
Но также он не забыл и о звонке предыдущим утром. Он спросил:
— Что тебя связывает с Ральфом Скаддером?
На лице Траска проскользнуло испуганное выражение. Он с трудом глотнул, затем неловко поинтересовался:
— Скаддер.., ты имеешь в виду приппа?
Глядя на встревоженного ученого сверху вниз, Марин покачал головой.
— Прямо сейчас у меня нет времени, чтобы расспрашивать тебя о Скаддере…
Траск пришел в себя.
— Бога ради, Дэвид! Скаддер просто обеспечивал меня год назад испытуемыми для экспериментов. Я надеялся, что смогу как-то использовать его организацию. Но пока ничего не удалось утрясти. Я собирался встретиться с ним снова. Он подозрителен, но жаден. Я поразился, узнав, что тебе об этом известно, только и всего. Мне показалось, что моя жизнь подверглась угрозе.
— Понимаю, — Марин поверил этому рассказу. Но все же…
— Здесь слишком много неподконтрольных факторов, — сказал он решительно и покачал головой. — Например, это собрание твоей группы сегодня вечером. Я очень не хочу тратить на это время, но не могу избавиться от ощущения, что для нас обоих это будет безопаснее, если я схожу вместо тебя. По крайней мере, тогда я буду знать, какие проблемы завязаны на этой территории, — он решительно прервал себя. — После этого я приду и уже решу, действовать ли мне тем или иным образом. Обещаю.
Он взглянул на часы.
— У меня остается время поесть, протащить сюда еду для тебя, погрузить изобретение обратно на прыголет и отправляться в путь.
Он вышел, чувствуя большое облегчение. Он все еще не мог вполне представить себе Траска свободным. Ученый настолько глубоко погряз в предательстве, что — как казалось Марину — любые взаимоотношения с ним, кроме взаимоотношений тюремщика и пленника, были крайне компрометирующими.
Но вместе с этим убеждением в нем росло еще одно ощущение.
Это ощущение заключалось в том, что грядут великие события, и еще до наступления утра ему придется действовать решительно.
Глава 21
7: 30 вечера.
Это было обычное собрание группы. Марин, в обличье Траска, сидел в кресле № 564 и получал от группы множественные выражения приязни как к человеческому существу — разумеется, по выражению одного из выступавших, без малейшей возможности прощения тех его заявлений, которые были сочтены изменническими.
8: 40 вечера.
Все еще шел дождь, когда Марин вышел из здания центра группы. Окна из цветного плексигласа со встроенными системами освещения бросали отсветы далеко в пространство площади — этого символа атомного века.
Площадь казалась замкнутым миром — окруженная высокими зданиями, только четыре выхода, да и те намеренно были сделаны узкими и низкими. Подобные мостам, или туннелям, они пронизывали нависающую массу зданий на углах.
Марин этого почти не замечал. Он пытался прийти к какому-либо решению — идти ли ему на встречу со Скаддером к десяти часам, или…
У него было дело, которое потребует времени. Ему нужно было изучить старые сообщения по Убежищам. Что происходило в том районе, где потом была построена резиденция Великого Судьи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66