Но любое действие, которое предпринял бы он сам, выполнялось бы посредством сервомеханизмов, какими бы точными и восприимчивыми они ни были.
— Эта машина — самое выдающееся устройство, которое когда-либо было создано человеком, — заметил Слэйтер. — Оно может воспринимать обобщенные инструкции, затем посылать самому себе нужные детализированные приказы и выполнять их при помощи сервомеханизмов, которые также само устанавливает. Конечно, для этого предварительно должна быть сконструирована широкая база. Но могу вас заверить, что научные и инженерные гении всего мира за сотню лет помогли Мозгу создать такую базу.
Марин направился к двери. Затем обернулся. И отрывисто спросил;
— Какие-либо соображения по поводу Мозга указывают на Джорджию?
Слэйтер медленно покачал головой. Он, казалось, был озадачен.
— К чему вы ведете?
— Мы накануне битвы, — сказал Марин. — И у меня почему-то возникает ощущение, что здесь действуют и другие силы — кроме тех, что находятся на поверхности.
— На всех прениях вы присутствовали здесь вместе с нами, — ответил Слэйтер.
Марин теперь не был уверен в этом так, как был бы уверен несколько дней назад. Он задумчиво сдвинул брови.
— Внешне сцена выглядит так же, как и в других случаях — я должен это признать. О лучшем положении вещей и мечтать не приходится — правящая монархия с архиконсервативными взглядами. То, что такая группа смогла захватить власть в государстве, которое две сотни лет было коммунистическим, это, несомненно, один из самых диковинных результатов войны.
Он раздраженно покачал головой и закончил:
— Ну так что же, мы их свалим. До свиданья, — он вышел, закрыв за собой дверь.
Приближалось время ленча. Пора было узнать, что задумал диктатор.
Глава 10
Из своего прыголета Марин смотрел на панораму столицы, разворачивающуюся внизу. Но своим мысленным взором он видел город не таким, как сейчас, а таким, каким его показывали в старых фильмах, во время великих войн, дымящимся, больным, бьющимся в смертельных судорогах.
Дважды этот город-феникс вставал из пепла. В первый раз — приняв форму, традиционную для города того времени, со строениями, оформленными согласно пожеланиям владельцев, и улицами, похожими на длинные руки, простирающиеся вдаль или пересекающиеся в фантастической повторяемости. Во второй раз возрождение города проходило под жесткой направляющей рукой Великого Судьи. Город, на который смотрел сейчас Марин, представлял собой систему квадратов. В каждом из них была парковая зона, но всегда, независимо от размера, по периметру каждого квадрата возвышался ряд высоких строений — настоящий костяк города. Аргумент в пользу этого состоял в том, что площадь поражения в случае взрыва атомной бомбы будет ограничена несколькими такими квадратами, поскольку ударная сила будет задержана или рассеяна прочными и высокими периметрами близлежащих квадратов.
На взгляд Марина, город выглядел почти по-средневековому.
Это впечатление нарушали тучи прыголетов, воздушных такси и других летательных аппаратов, больших и маленьких. Однако тренировки обострили его способность отключаться от постороннего материала и — видеть суть; поэтому он видел городскую планировку, радующую его старомодной красотой симметрии. Квадраты представляли собой подчеркнуто жесткие структуры, но их размеры сильно разнились. Это обеспечивало разнообразие и элемент случайности, необходимый для возникновения того безвременного, что присуще истинному искусству. Многочисленные парки, вечнозеленые, опрятные, придавали городу изящный и элегантный вид.
Город Великого Судьи выглядел процветающим и долговечным.
Впереди по курсу картина менялась, темнела, становясь чужеродной. Машина неслась вперед над огромной серой массой низких строений пригородов, которые курились и дымились, временами теряясь из виду под собственными зловредными испарениями.
Город Припп!
По сути дела, это слово должно было произноситься как «Приппс», что означало: «Постоянный Район Изоляции Пациентов Пострадавших от Синдрома». Это было просто сокращение по первым буквам слов, представлявшее собой эмоциональный кошмар, когда у вас отбирали все документы и взамен вручали карточку, извещавшую официальных лиц, что вы находитесь под опекой организации Приппс. Кризис прошел уже давно, более четверти века назад, но все равно в нижней части каждой карточки мелким шрифтом была набрана одна строка. Строка, все еще значившая очень много с точки зрения идентификации: «В случае нахождения вне ограниченного района владелец данной карты подлежит смертной казни».
Поначалу это казалось необходимым. Там свирепствовала болезнь, заразная и смертельная, которую — чересчур поспешно, вероятно, — напрямую связывали с радиацией. Психологические последствия смертельного ужаса тысяч людей, похоже, не были приняты во внимание. Болезнь пронеслась по апатичному миру и вызвала безжалостную реакцию — постоянная изоляция, смерть нарушителям, а также то, что казалось свидетельством правомерности принятых мер: люди, пережившие болезнь.., изменились.
Когда прыголет приземлился на площади, Марин увидел обычную для Города Припп сцену: мужчина с головой тигра — кошачьи глаза, кошачьи уши, и даже покрытое пухом лицо — шел с женщиной, отличающейся явным сходством с рыбой. Это определенно были человеческие существа, но отвратительная рука радиации коснулась генетической цепочки и пометила их своей печатью. Из эволюционной истории человека пришли частичные кальки прошлых жизнеформ.
Их вид вызвал в нем интерес к заключавшейся в них тайне, которого сам Марин никогда раньше не ощущал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66