Он попытался было остановиться, но
голос его не умолкал, неумолимо произнося слова, означавшие второе
поражение Пятидесяти Солнц.
Мгла начала редеть. Ужасное давление на его напряженный мозг ослабло.
Проклятый словесный поток прекратил изливаться из его губ. Дрожащий, он
выпрямился на стуле, ощущая, что энергетические путы и силовой колпак
отпустили его. Он услышал, как главный капитан говорила в коммуникатор:
- Произведя поворот в точке 0100, мы минуем шторм в семи световых
неделях. Я допускаю, что это слишком крутая дуга, но чувствую, что это
наименьшее из возможных отклонений от курса. - Она обернулась и посмотрела
на Мэлтби. - Приготовьтесь. При скорости в половину светового года в
минуту поворот даже на сотую долю градуса вызывает у людей затемнение
сознания.
- Но не у меня, - отозвался Мэлтби, напрягая свои деллианские мышцы.
На протяжении следующих четырех минут она, как заметил Мэлтби, трижды
теряла сознание, но всякий раз через несколько секунд приходила в себя.
- Нам, людям, - вымученно произнесла она, - выпал жалкий жребий. Но
по крайней мере мы умеем это переносить.
Ужасные минуты все тянулись и тянулись. Мэлтби начал ощущать
напряжение, порожденное этим бесконечно малым поворотом. "Как эти люди
могли надеяться выжить, попав под прямой удар шторма?" - подумал он
наконец.
Внезапно все кончилось; мужской голос спокойно произнес:
- Корабль на расчетном курсе, благородная леди, и теперь мы находимся
вне опа...
Его прервал чей-то возглас:
- Капитан, свет Новой вспыхнул точно по курсу шторма!

12
В эти последние минуты перед надвигающейся катастрофой линкор
"Звездный Рой" сиял, подобно огромному и великолепному драгоценному камню.
Предостерегающее сверкание Новой наполнило все сто двадцать его палуб
непрекращающимся ревом колоколов громкого боя. Повсюду - от носа до кормы
- вспыхивали огни; ряд за рядом их полыхающие полосы пересекали
четырехтысячефутовый корпус корабля, пламенея, как ограненные самоцветы. В
отблесках этих огней подобный черной горе корпус корабля походил на
сказочную планету Кассидор, к которой он стремился, - какой видится она по
ночам из глубокого мрака космоса, усеянная бриллиантами сверкающих
городов. Безмолвный, словно призрак, невообразимо огромный, великолепный в
своей мощи корабль скользил сквозь тьму вдоль той особой реки пространства
и времени, которая и была его расчетным курсом.
И даже когда он влетел в зону шторма никаких видимых изменений не
произошло. Космическое пространство впереди выглядело чистым, как и
подобает вакууму. Столь разреженными были образующие шторм газы, что
корабль не ощутил бы их присутствия, даже двигаясь со скоростью
элементарных частиц. В известной части вселенной яростное разрушение
материи в этом шторме могло служить лишь источником жесткого космического
излучения. Причина грозившей "Звездному Рою" катастрофы таилась в
чудовищной стремительности его собственного движения.
При скорости в половину светового года в минуту столкновение с массой
газа было подобно удару о бесконечно твердую стену. Гигантский корабль
содрогнулся каждой плитой обшивки, когда его циклопическая сила
встретилась с энергией торможения. В несколько секунд был исчерпан ресурс
всех систем, которые по замыслу конструкторов и проектировщиков должны
были обеспечивать существование корабля, как единого целого.
"Звездный Рой" стал разваливаться.
Однако все происходило в соответствии с оригинальным замыслом его
создателей. Исчерпав пределы допустимых напряжений, корабли разлетелся на
девять тысяч изолированных отсеков.
Эти отсеки - обтекаемые металлические иглы четырехсотфутовой длины и
сорока футов в диаметре каждая - извилистой стайкой серебристых рыб
нырнули в облако газов, предоставляя их напору скатываться со своих
гладких боков. Но и этого было недостаточно. Металл стонал, пытаемый
торможением. Люди лежали в противоперегрузочных камерах, балансируя на
самой грани потери сознания и перенося страдания, казавшиеся
непереносимыми. Сотни отсеков кувыркались в пространстве, избегая
столкновений друг с другом посредством автоматических экранов.
Однако вопреки все еще сохранявшейся скорости, массы газов не были
пока преодолены; слой толщиной в целые световые годы по-прежнему отделял
отсеки от чистого космоса.
И вновь все пределы человеческих возможностей были исчерпаны.
Но для того, чтобы печься о благе этих несчастных, хрупких
человеческих существ, погибавших под прессом даже меньше, чем пятнадцати
"же", были задуманы и созданы удивительные спасательные устройства. Еще в
первые минуты, когда корабль только начинал распадаться, эти автоматы,
раздвинув в каждом из отсеков палубный настил, погрузили людей в
противоперегрузочные камеры. За этим механическим действием последовало
химическое; в камеры, обеспечивавшие безопасность тридцати тысяч человек,
хлынул газ.
Этот газ был влажным и липким; толстым слоем оседал он на одежде,
просачивался сквозь нее, достигая кожи, и дальше, сквозь кожу, проникал во
все уголки человеческого организма. Люди погрузились в спокойный сон,
вместе с которым пришло и чудесное облегчение. Кровь обрела способность
сопротивляться давлению; мышцы, за минуту перед тем мучительно
напряженные, расслабились;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56