Но, смертельный исполнивший танец,
Ты навек превратился в лубок.
2. Колобок оставил Бабку,
Колобок оставил Деда.
Хватит киснуть на окошке!
В путь! Да здравствует свобода!
Покатился по дорожке
(Благо круглый, не квадратный)
Хоть и Лисоньке под ножки,
Хоть и Лисоньке на носик,
Хоть и Лисоньке в желудок,
Но свободен он, ребята.
Да, не съела его Бабка.
Не достался он и Деду.
Предпочел утробу лисью
Жизни тихой и домашней.
3. О, колобок, беспечный странник:
Свое отпеть и снова в путь.
Ты вечно мчишься по дорогам
Куда-нибудь, куда-нибудь.
Поешь ты песни не случайно,
Они - судьбы твоей залог.
Пропел и дальше покатился, -
Другим пишите некролог.
Но берегись лисы, мой милый,
Она тебя не пощадит.
Ведь выше песен ставят лисы
Свой крокодилий аппетит.
Пьеро
1. Бледнолицый, синеглазый,
Он по свету с мандолиной
Ходит или же над книгой
Низко голову клонит.
Посвящает он сонеты
Синевласой милой кукле
Или же поет куплеты,
Чтобы публику смешить.
Беспокойный дух живет в нем,
Он романтик, он несчастен,
Он любви своей подвластен,
А не мнению людей.
2. Один, один, совсем один,
Душа из мрака, нет свободы,
А плоть из ваты и тряпья,
И рукава длинны, как годы.
3. - Знай, Пьеро, что Коломбина
Нам с тобою не товарищ.
Жизни грустную картину
В серенаде не заваришь...
Но сутулая фигура
Под окном ее маячит.
Знать, красотки шевелюра
Что-то значит, что-то значит.
4. (Полина Барскова, 12 лет)
Моn cher Пьеро, опять встает луна,
Как грош серебряный, как глаз печальной рыбы.
Здесь все в дыму отчаянья и сна.
В беседке тонкой талии изгибы
Затянуты в зеленую парчу.
Не обижайтесь, милый друг. Молчу...
Но все же я клянусь, встает луна,
Вы снова жжете черновик сонета,
И черной тушею ложится лето
На город...
А ваши руки приторно белы,
А ваши ножки кукольно малы.
О, мой Пьеро, как душно и обидно;
В глазах лишь запах этой липкой мглы -
Ни ваших рук, ни женщины не видно.

"ЕЛОЧКА" В СТИЛЕ "РОК"
В бурной молодости, плавая на рыболовных судах в Баренцевом мо-
ре, сочинил поэт Николай Рубцов легкомысленный, веселый стих:
Стукнул по карману - не звенит;
Стукнул по другому - не слыхать.
В коммунизм - таинственный зенит -
Полетели мысли отдыхать...
и т.д.
Таким стих этот и вошел в многочисленные книги поэта (изданные,
к сожалению, уже после его смерти).
И вдруг в одной из газет этот же самый стих обнаружился в со-
вершенно новом и, надо сказать, презабавнейшем обличьи: у каждой
строчки оказалось ритмическое прибавление, как бы коротенький иро-
ничный комментарий к ней (к строчке):
Стукнул по карману - не звенит:
как воздух.
Стукнул по другому - не слыхать,
как в первом.
В коммунизм - таинственный зенит -
как в космос,
Полетели мысли отдыхать,
как птички,..
и так далее, совершенно в том же прелестном духе.
Гениально! И, как все гениальное, - просто. Легким вмешатель-
ством в стих можно, оказывается, не только изменить его звучание, его
настроение, но даже и сюжет в нем возможно поменять...
- Хорошие-то стихи менять как раз не стоит: жалко.
- А плохих никто не знает. Не запоминаются.
- Но есть ведь стихи, которые знакомы всем с детства. Известные
настолько, что непонятно уже, хорошие они или плохие. Взять хотя бы
стихи "дедушки Корнея". Или "Зайку".
Взяли "Зайку", попробовали обойтись с ним "по-рубцовски". Полу-
чилось крупно, выразительно, трагично:
Зайку бросила хозяйка.
Негодяйка!
Под дождем остался зайка -
Бедный зайка!
Со скамейки слезть не мог -
Вот это номер!
Весь до ниточки промок,
Простыл и помер!
Обрадовались, решили экспериментировать дальше, для чего и
выбрали знаменитую вечнозеленую "Елочку".
Не прошло и получаса, как невинная, скромная "Елочка" обрела
вторую жизнь, причем, не только в стихах, но, судя по всему, и в музы-
ке: петь о том, что с ней произошло в новой поэтической версии, на
прежний (невинный и скромный) мотив не получилось, а вот "рок средней
тяжести" оказался вполне уместен.
Так и спели.
Тем и удовлетворились на этот раз.
В лесу родилась елочка
от елки,
В лесу она росла
без перерыву,
Зимой и летом стройная,
а также
Зеленая была,
как алкоголик.
Метель ей пела песенку
скрипуче:
"Спи, елочка, бай-бай,
Усни навечно".
Мороз снежком укутывал,
как в саван:
"Смотри не замерзай,
а то загнешься".
Трусишка-зайка серенький,
как вторник,
Под елочкой скакал
с подбитым глазом.
Порою волк, сердитый волк,
как Лейкин,
Рысцою пробегал
и цыкал зубом...
И вот она нарядная,
как деньги,
На праздник к нам пришла,
гремя ветвями,
И много-много радости
сквозь слезы
Детишкам принесла
среди развалин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29