(Аня Аврутина, 12 лет)
О, четыреста сорок восьмая, о восьмая,
о, сорок восьмая, о четыреста!
Где Марьяна что-то рисует и пишет рьяно
И явно стыдится своей гениальности,
Где Лиза раздраженно говорит по
телефону "Ну, мама!"
И кусает трубку, и откусывает ее
насовсем, и швыряет в окно,
И злобно ворчит, и лезет на стенку;
Где Сева сосредоточенно смотрит на розетку,
Как будто и вправду хочет засунуть
туда два пальца и засветиться;
Где Вера мрачно скрипит глазами и вращает зубами
И вообще производит ужасное впечатление;
Где Аня так тяжело вздыхает, что другая Аня
Не выдерживает и тоже вздыхает в ответ,
И от их совместного вздоха всем становится плохо
И содрогаются стены, и со стен слетает портрет;
Где Вова, ох, этот Вова, вечно уж этот Вова,
которого, впрочем здесь нет,
Но это ничуть не мешает ему всем мешать;
Где Вячеслав Абрамович ходит и бродит,
и стулом скрипит, и хлопает дверью,
И улыбается во всю четыреста сорок восьмую, восьмую,
сорок восьмую, четыреста!
(Сева Зельченко, 12 лет)
Прошло лет пять. Или даже шесть. И я опять читал ИМ (уже,
правда, другим, но все равно - ИМ) стихи Хлебникова и, в частности,
этот самый "Зверинец".
И когда читал, подумал, а почему, собственно, ОНИ должны писать
не про "Зверинец", а про что-то другое.
Пусть про "сад" пишут, ведь у каждого должен быть свой собствен-
ный "сад", свой "зверинец".
Так ИМ и предложил.
Так оно и получилось.
1. Сад,
Где медведи стоят по обе стороны пустого стула,
Где львы замечают мышей только внутри себя,
Где слон учит обезьян грамоте, наказывая их хоботом,
Где лемуры занимаются восточными единоборствами
и ловлей насекомых,
Где бараны упорно сидят в своих креслах
и никакими палками их оттуда не изгнать,
Где люди ходят между клеток
и орут на всех, кроме лемуров,
приговаривая: "Мой лемур меня защитит".
(Аркаша Абрамов, 12 лет)
2. Сад,
Где фонтаны разбивают фонарный свет,
Где львиные пасти поглощают желания,
Где белые вороны уединяются в стороне
от черных соплеменниц,
Где не нужно быть Пушкиным,
чтобы тебя застрелили на дуэли,
Где янтарь превращается обратно в смолу,
а морские звезды научились менять
количество своих концов;
Сад,
Где вовсе не нужно иметь отличительных знаков,
чтобы оказаться оскорбленной,
Где существуют люди, больше похожие на зверей,
чем сами звери,
Сад, где живете вы и я.
(Полина Рапопорт, 13 лет)
3. О, сад,
Где шкура с бегемотов слезает слоями,
Где медведя перекормили сахаром
и он страдает диабетом,
Где мохноногий сыч в тайне от всех
жрет подвальных мышей,
А гепард соревнуется с "Москвичом" и ломает себе лапы;
Сад,
Где на деревьях весной распускаются почки
и прочие внутренности,
Где арбузы пахнут ацетоном,
Где скворца поставили в угол за то,
что он клюнул скворечник,
Где корреспондент вечерней газеты
ныряет в цистерну с пивом,
чтобы доказать, что пиво плохое,
но вопрос остается открытым.
(Дима Давыдов, 10 лет)
4. Сад, сад, о, сад,
Где звери, как птицы, а птицы как звери,
Где каждый зверь, человек, цветок
чувствует себя богом,
Сад, где ответом на ласку будет оскорбление,
а ответом на оскорбление ласка,
Сад, где кто-то не становится кем-то,
даже не прикладывая к этому усилий,
Где луна дружит с солнцем,
а солнце не дружит ни с кем,
Это место, где у каждого свой сад, сад, о сад.
(Полина Махлина, 12 лет).

"ПОЭТ И..."
Странное все-таки существо - Поэт. И невероятно сложное.
Это отнюдь не томный красавчик в белоснежной тоге, который, сидя
под миртовым деревом, неторопливо бряцает на позолоченной лире в то
время, как над ним жизнерадостно порхают полупрозрачные музы, а вокруг
гоняет крыльями мух совершенно ручной Пегас.
На самом деле, Поэт - это нервный, суетливый тип, измученный
бдениями, видениями, неустройством личной жизни и безмятежной
разнузданностью лирического героя.
Это самоуверенный господин, необъяснимым образом соединяющий в
себе откровенность с неискренностью, простодушие с изощренностью, тре-
петность юнца с искушенностью старца.
Это затейливый лето-, а чаще зимописец, кропотливо фиксирующий
радости, а чаще печали, творимые обстоятельствами "быстротекущей
жизни".
И, наконец, это довольно активно действующее лицо (как правило,
главный герой) поэтико-драматических миниатюр, где в спорах с другими
персонажами он выясняет сущность и направление человеческих намерений,
притязаний, пристрастий...
Александр Сергеевич Пушкин стал развивать этот весьма оригиналь-
ный жанр еще в лицейской юности, в "Исповеди бедного стихотворца", где
добрый священник благополучно отпускает грехи страждущему и страдающе-
му сочинителю. Затем были написаны "Поэт и толпа", "Разговор книгопро-
давца с Поэтом", "Чиновник и Поэт".
После знаменитого некрасовского "Поэт и гражданин" стихи в этом
роде стали появляться значительно реже.
А в наше время направление это вновь расцвело, например, в сти-
хах Давида Самойлова "Поэт и старожил", или же у Олега Чухонцева -
"Поэт и Редактор".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29