Игра — это
огромное светлое окно, через которое в духовный мир ре-
бенка вливается живительный поток представлений, поня-
тий об окружающем мире. Игра — это искра, зажигающая
огонек пытливости и любознательности. Так что же страш-
ного в том, что ребенок учится писать играя, что на каком-
то этапе интеллектуального развития игра сочетается с тру-
дом, и учитель не так уж часто говорит детям: «Ну, но-
играли, а теперь будем трудиться!»
Игра — широкое и многогранное понятие. Дети играют
не только тогда, когда бегают, соревнуются в быстроте
и резвости. Игра может заключаться и в большом напря-
жении творческих способностей, воображения. Без игры
умственных сил, без творческого воображения невозможно
представить полноценного обучения., особенно в дошколь-
ные годы. Игра в широком смысле понятия начинается там,
где есть красота. Но так как труд маленького ребенка не-
мыслим без эстетического начала, то, следовательно, тру-
довая деятельность в младшем возрасте тесно связана с
игрой. Торжественный день начала уборки урожая на
школьном участке — дети приходят празднично одетые;
первые срезанные колосья стоят в вазе на столе, покры-
том скатертью. В этом — игра, наполненная глубоким
смыслом. Но игра теряет воспитательную ценность тогда,
когда она искусственно «привязывается» к труду, и в кра-
соте пе вйражается эмоциональная оценка человеком окру-
жающего мира и самого себя.
Остается нерешенным вопрос: когда наиболее целесо-
образно начинать обучение грамоте — тогда, когда ребенок
сел за парту п стал учеником 1 класса, тглл, может бить,
несколько раньше, в дошг.ольные годы. Опыт убедил па;н
педагогический коллектив, что школа не должна вносит;,
редкого перелома в жизнь детей. Пусть, став учеников,
ребенок продолжает делать сегодня то, что делал вчгра.
Пусть новое появляется в его жпзтпг постепенно п не о;;!;1-
ломляет лавиной впечатлений.
Я убежден, что обучение грамоте, тесно связанное с ;гт-
сованием, с игрой, как раз п может стать одним из мости-
ков, соединяющих дошкольное воспитание и обучетпп
и школе. В рмсутгках буки моим воспитанникам открылось
красота солнечных искр в капельках росы, могучего сто-
летнего дуба, склонившейся над прудом вербы, журавлт-
пого ключа в лазурном небе, уснувшего после горячего
июльского дня луга. Пусть ребята еще не очень краснпо
умеют рисовать буквы — не это главное, зато они чувст-
вуют биение жизни в каждом рисунке. Радовало меня п
то, что дети начали постигать оттенки красок п музш;т
слова: в их сознании заложена прочная основа яркого,
образного, поэтического мышления. Рисование вошло
к духовную жизнь детей. Ребята стремились выразить в ри-
сунке своп чувства, мысли, переживания. Духовной потреб-
ностью моих воспитанников стало слушание музыки.
Радостно волновало и то. что дети сделали первый таг
в нравственном развитии: они вступили в мир красоты
человеческих поступков, в их сердцах пробудилась чут-
кость к радостям п горестям других людей, они уже познал л
счастье творения красоты и радости для человека. Много-
летний процесс воспитания — от того времени, когда ре-
бенок впервые переступает порог школы, до вступления
в мир зрелой, всесторонне развитой личности,— представ-
ляется мне прежде всего как воспитание чувств человека:
тот, кого мы воспитываем, должен глубоко чувствовать,
что у живущих рядом с ннм людей могут быть такие жо
горе, страдания, огорчения, невзгоды, как и у меня. Я стре-
мился к тому, чтобы добрые поступки моих воспитанников
основывались в годы детства прежде всего на чувстве чело-
века. Меня радовало, что малыши научились сопереживать,
быстро проникались чувствами, волновавшими их ровес-
ников или старших товарищей, родителей и вообще взрос-
лых людей. Наибольшей радостью для меня было то, что
в каждом, с кем дети соприкасались в жизни, они видели
прежде всего человека.
Вместе с чувством радости я переживал и тревогу. По-
вседневный умственный труд станет главной обязанностью
детей — сумею ли я поддержать живой интерес к окружаю-
щему миру? Каждый ребенок по-своему видит окружаю-
щий мир, по-своему воспринимает вещи и явления, по-сво-
ему думает — сумею ли я ввести в мир познания и стре-
мительный, бурный ручей, и тихую полноводную реку с ело
заметным течением?
Еще больше тревожил меня духовный мир каждого
ребенка. Передо мной — чуткие, нежные, восприимчивые
сердца. Чем больше я соприкасаюсь с детьми, тем отчет-
ливее вижу, как обостряется восприимчивость сердца и ра-
зума каждого ребенка к моим словам, взгляду, тону моих
советов и замечаний. Передо мной 31 ребенок — это 31 мир.
Мне вспомнились слова Г. Гейне: «Каждый человек — это
мир, который с ним рождается и с ним умирает. Под каж-
дой могильной плитой лежит всемирная история». Какие
они разные уже сейчас, в дошкольные годы — Коля и Кос-
тя, Варя и Тина, Данько и Лариса, Володя и Слава... А ведь
свое, индивидуальное, глубоко личное с каждым днем,
с каждой неделей будет проступать все ярче и заметнее.
Где-то в самом сокровенном уголке сердца у каждого ре-
бенка своя струна, она звучит на свой лад, и чтобы сердце
отозвалось па мое слово, нужно настроиться самому на тон
этой струны. Я уже не раз замечал, какие тяжелые пере-
живания рождаются в детском сердце, когда ребенок чем-
то встревожен, огорчен, а воспитатель не знает об этом.
Сумею ли я знать, чем живет ребенок каждый день, что
у него на душе? Буду ли я всегда справедлив с детьми?
Но самый главный вопрос, который не давал мне покоя
на протяжении всех лет работы, это вопрос о том, как
ввести маленьких школьников в большой мир обществе п-
ной жизни, как добиться того, чтобы каждый ребенок видел
не только свое село, красоту реки, на берегах которой про-
шло его раннее детство, по и огромный, необъятный мир
своей Родины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118