Халь задохнулся. Что противопоставить ей? Он вспомнил о храбрых героях, в пору кеолотианской войны переносивших ужасные пытки: их руки погружали в кипящее масло, а кости ломали одну за другой. Прежде он не понимал, как им удавалось терпеть, а теперь понял, потому что главное спасти Брид. Надо сосредоточиться. Меч. Думай только о мече. Холодная сталь, острое лезвие, которое ты каждый вечер с такой любовью гладишь оселком, снимая малейшие заусеницы. Руны. Руны надежды, руны победы, руны смелости.
Сила потекла сквозь пальцы в руку, хватка окрепла. Волшебство меча возвратилось к Халю. С грозным кличем, он взметнул клинок над головой. Зная, что не успеет нанести удар до лесничего – слишком далеко, доверился последней своей надежде. Взглянул Брид в глаза: лишь бы она поняла его намерение, лишь бы была готова. Молча взмолился: пусть получится вернее, чем тог да с метательными ножами. Верить бы…
С яростным криком Халь метнул меч в Талоркана. Клинок вонзился, как копье, лесничему в сердце. Не задел Брид, пройдя лишь в нескольких дюймах от нее.
Она не дрогнула.
Она не дрогнула, и в глазах ее не было ни страха, ни слез радости от спасения. Лишь спокойное удовлетворение тем, что сделал Халь, будто Брид всегда ведала меру его отваги и силы и знала, что ему хватит мужества перенести боль. Впервые в жизни Халь почувствовал себя с ней равными. Ей было нужно, чтобы он победил, чтобы он перетерпел все ради нее, и он ее не подвел.
Не глядя по сторонам, Халь шагнул вперед, чтобы взять Брид себе. Пусть она Дева, пусть она Одна-из-Трех, но она принадлежит ему. Она часть его.
Она вступила в его объятия и ласково поцеловала в губы.
– Я звала тебя, плакала, и ты пришел. Пришел через грань, пересек рубеж между жизнью и смертью.
Что-то мелькнуло над головой, и Халь взглянул вверх. Серебро и бирюза – крылья членов Высокого Круга; они несли тело Талоркана в небо. Смотреть на солнце было больно. Брид крепко обняла его, прижавшись лицом к груди. Халь опустил глаза, но перед ним продолжали полыхать огненные пятна. Он стал моргать, пытаясь от них избавиться, и на миг ему показалось, будто он увидел между деревьями крадущегося волка… Но нет, зрение прояснилось, и он разглядел, что это не волк, а Каспар, бежит к нему и кричит:
– Халь! Халь!
Едва веря, что это правда, Халь лишь покрепче прижал к себе Брид.
Кто-то за пределами кольца деревьев орал.
– Волк! Волк! Мальчишка притащил волка! На смердов мне наплевать, а вот за волка на моих землях тебе придется ответить! – Голос Тудвала, громкий и властный. Пип стоял, пошатываясь и держась за спину пони, испуганно пятившегося от разгневанного принца. – Законы Кеолотии суровы к тем, кто разводит волков. Отвечай, негодник! Что ты делаешь с этим зверем?
Халь был слишком потрясен, чтобы что-нибудь сделать. Он лишь тихо застонал при мысли о том, что Пип уже успел навлечь на себя неприятности. Он-то думал, что мальчик слишком слаб, чтобы что-нибудь натворить.
– Эй, кто-нибудь! – распорядился Тудвал. – Заберите у него волка и сверните зверю шею.
– Ты умрешь первым, – прошипел Пип. Сам яростный, как волчонок, он выдернул из поклажи пони нож и угрожающе выставил перед собой. – Я ради этого детеныша через Мать знает, что прошел. Никому его не отдам.
По толпе солдат прокатился вздох. Брид вскинула голову.
– Волчонок! – и отпрянула от Халя.
Миг, когда девушка принадлежала ему одному, прошел. Теперь она снова была жрицей.
Вступаться за Пипа не пришлось, Каспар успел первым.
– Оставьте парня в покое, – рявкнул он принцу Тудвалу, хоть тот и возвышался над ним, как башня. – Он мой подчиненный, и вы его наказывать не будете.
Принц взревел было, но видя, с какими лицами собираются вокруг мальчика бельбидийцы, махнул рукой. – У меня есть дела поважнее, чем заниматься сумасшедшими торра-альтанцами.
С этими словами он развернулся на каблуках и отправился к сестре.
Халь был поражен – впервые в жизни Тудвал оставлял подобный поступок безнаказанным.
– Пип, можешь о нем больше не беспокоиться, – объявил Каспар. Пока он пытался вытащить из мальчика хоть какие-то внятные объяснения, Брид занялась извивающимся белым комочком меха.
– Осторожнее, госпожа моя, – предупредил ее мальчик. – Щенок совсем дикий, может укусить.
Но, оказавшись в руках Брид, детеныш без малейших признаков боязни принялся лизать ей щеки, будто они с Девой были старыми друзьями. Выпустив волчонка, Пип ухватился за раненое плечо и зашатался, как пьяный. Огден помог ему сесть на землю.
Бледная и худая, как тростинка, девочка, цеплявшаяся за руку Каспара, бросилась к Брид и обхватила ее ноги. Дева потрепала ее по волосам.
– Кажется, всем нам есть что рассказать, хотя думаю, что эти истории связаны между собой. Ведь не будь на то божественного замысла, как бы нам всем оказаться в одном месте? – Она распушила волчонку шерстку и нашла у него на плече красный шрамик. Улыбнулась. – А вот и знак.
– Какой знак? – спросил Пип, приподнимаясь. – Я ж ее всю осмотрел вдоль и поперек.
– Вот, – показала Брид.
– Госпожа моя, это просто след от стрелы. Бедняжка померла бы, если бы Пип за ней не ухаживал, – сказал Брок.
Каспар с удивлением смотрел на заросшую рану, стянувшуюся в форме руны:
– Это же Беорк, именной знак Девы! Одна из тех рун, что выбросила перед нашим отъездом Морригвэн.
Брид улыбнулась.
– Ты нашел ее, Пип. Ты нашел малышку. Будем молиться, чтобы это хоть как-то исправило зло, совершенное убийцей священной волчицы-матери. Благодаря этому все мы уже оказались вместе. Пип, ты герой.
Она опустилась на колени и обняла мальчика, который тут же покраснел и гордо заулыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128