— Они имеют отношение к постельным клещам?— Нет, это птицы. О них рассказывали в другом фильме — после клещей.Он опустил взгляд, и серовато-серые отсветы от экрана замелькали на его лице. Я была так рада, что он согласился меня подождать.Открыв тяжелую дверь — на сей раз парадную — и войдя в холл, я сразу же была поражена царившей там тишиной. Мои шаги по каменному полу звучали пугающе громко. За столиком дежурной сидела медсестра средних лет и что-то читала. Больше вокруг не было ни души. Я подошла к ней и стала ждать, когда она обратит на меня внимание, но она не отрывала глаз от книги. Бросив взгляд на страницу, я увидела, что это стихи. С трудом разбирая слова вверх тормашками, я прочла начало одного из стихотворений: «Вам, сэр, придется потрудиться: снег будет падать всю ночь».Она продолжала меня игнорировать.— Ау. Прошу прощения… — Да?— Я хочу навестить Франсес Хэтч.— В какой она палате?— Не помню.Женщина шумно вздохнула и обратилась к компьютеру. Назвав мне номер палаты Франсес, она немедленно вернулась к прерванному чтению.— Прекрасная строчка. Она подняла на меня глаза.— Что?— «Повернитесь спиной, сэр, снег будет идти всю ночь». Прекрасная строчка. В нескольких словах так много выражено.Она перевела взгляд на книгу, потом снова на меня, на книгу. Захлопнула ее и смерила меня подозрительным взглядом. Я повернулась и пошла к лифту.Он прибыл с мелодичным звоном, двери распахнулись, и из кабины вышла врач Франсес.— Вы вернулись.— Да. Мне надо повидать Франсес. Но сначала я хочу спросить у вас: что это за больница? На кого она рассчитана?— Хоспис. В некотором роде.— Люди сюда ложатся умирать? Франсес умирает?— Да. Она очень слаба.— Но почему здесь? Она так любит свою квартиру. Почему она ее бросила и приехала сюда?— Не возражаете, если я поднимусь с вами? Только до ее этажа. А там я вас оставлю.— Конечно.Мы вошли в лифт. Она нажала кнопку. Двери закрылись. Она повернулась ко мне и спросила, понизив голос:— Вам известно о ваших жизнях? — Да.— Можете рассказать, как вы узнали?Я вкратце поведала ей о возвращении в Крейнс-Вью, о пожаре в спальне, о стадионе, о том слове, которое произнес Деклан и которое все объяснило. Я ничего не сказала ей о нашем с Хью ребенке. Она слушала меня, скрестив руки на груди и низко опустив голову. Когда я закончила, мы были у двери в палату Франсес.— Невероятно, — покачала головой врач. — Это всякий раз бывает по-новому.— Это в порядке вещей? — Миранда, все, кто здесь находится, пережили то же, что и вы. Просто в каждом случае это проявляется по-разному. Все ваши жизни вели вас сюда. Теперь вы должны принять важнейшее решение. Можете оставаться здесь сколько хотите. У нас вы будете в безопасности. Одна из наших задач — защищать пациентов, пока они не решат, что делать дальше. Вторая задача — заботиться о тех, кто решил окончить свои дни здесь. Хосписы для таких, как вы, стары как мир. Отель в Пиренеях, молодежное общежитие в Мали, больница в Монтевидео. На одной из гробниц в египетской Долине царей высечено…— О каком решении вы говорите?— Франсес вам все скажет, но, по-моему, вы и сами догадываетесь. Все, кто собрался на стадионе, ненавидели вас, потому что вы забрали из жизни каждого что-то очень важное и ценное. Люди говорят «вампир», поскольку это нечто чуждое, ирреальное, и мы содрогаемся, представляя себе что-либо подобное, а потом со смехом отвергаем эту нелепую фантазию. Дракула? Кровопийца, спящий в гробу? Глупости. Но если вы поищете в толковом словаре определение, то прочитаете: «Тот, кто живет за счет других». Все в той или иной степени этим грешат, но мы каждый раз находим рациональное объяснение — пока не взглянем повнимательнее. Думаю, сейчас вам самое время побеседовать с Франсес. Она ответит на ваши вопросы.Доктор Забалино повернулась, чтобы уходить. Я тронула ее за руку.— Постойте! Скажите, кто вы?— Я такая же, как и вы. И однажды оказалась в таком же положении, в каком находитесь сейчас вы, но я давно приняла решение. — Она дотронулась до моей руки. — По крайней мере, теперь вам многое ясно. Я-то знаю, насколько это важно, независимо от того, куда это вас приведет. — Она бесшумно зашагала по коридору и вышла через дверь в его торце. Туда же ушел и сын Хью. Сегодня. Все это произошло сегодня.Я негромко постучалась и приоткрыла дверь в палату Франсес. Первым, на что я обратила внимание, был запах. Такой аромат бывает в самых дорогих цветочных магазинах. Поколебавшись, я все же распахнула дверь. Яркость красок и обилие предметов меня потрясли. Я даже не сразу разглядела кровать. Когда все же я ее увидела, то улыбнулась: Франсес сидела на кровати и читала журнал. Казалось, она попросту не замечает великолепия окружающей обстановки.Потом я услышала музыку. Это было что-то классическое, оживленное и легкое. Раньше я этого не слышала. Она напоминала «Аквариум» Сен-Санса. Прежде чем заговорить, я дала успокоиться моим глазам и ушам.Продолжая листать свой журнал и даже не подняв на меня глаз, Франсес сказала:— Закрой дверь, деточка. Не хочу, чтоб посторонние видели меня в ночной рубахе.— Что за чудо эта ваша палата, Франсес! Вы потрясающе умеете превращать жилье в произведение искусства.— Спасибо. Проходи и садись. Здесь где-то должен быть стул. Поищи среди цветов.— Кто вам их прислал?— Ну их в жопу. У нас есть и другие темы для разговора. Поэтому ты и примчалась сюда на ночь глядя. Ведь так?— Да. Не могли бы вы выключить музыку, пока мы будем разговаривать?Она уставилась на меня непонимающе, как будто я произнесла что-то невразумительное на незнакомом языке.— Музыку? Нет, это не в моих силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89