«смегма», «абсцесс», «Привет, мам!», а также бессмысленные фразы типа «Иисус Суп» или «manus maleficiens». Последнее, сказал мне Джордж, означает: «рука, не знающая добра». Он сдвинул очки вниз, и те неустойчиво повисли на его правом ухе.– Когда это все началось, Фрэнни?– В тот день, когда я похоронил Олд-вертью.Он кивнул и принялся листать страницы, пока не нашел рисунок Антонии, на котором я опускал собаку в землю.– А это ты заметил?Он ткнул пальцем в какую-то маленькую деталь на картинке. Мне пришлось наклониться, чтобы ее разглядеть.– Не пойму, что это.– Черная лопата. Один из трех предметов, повторяющихся на каждом ее рисунке. Эта лопата, потом ящерицы…– И я.– Вот именно – и ты.– Ну и что, по-твоему, я должен с этим делать, Джордж? Лопаты, ящерицы и я. Погоди-ка, а ведь я и отцу могилу рыл этой же лопатой! Может, это имеет отношение ко всему, что сейчас вокруг меня творится?– Давай предположим, что имеет. А как насчет ящериц?– Что насчет ящериц?– Тебе они нравятся? Они для тебя важны?– Ты, часом, не того? – я выразительно покрутил пальцем у виска. – Джордж, забудь ты про этих ящериц, а? У меня и без них голова кругом идет.– Как скажешь. Но тогда лучшее, что мы можем сделать, – это удостовериться, по-прежнему ли пес зарыт на моем заднем дворе.– Я тоже об этом подумал. Ты туда еще не заглядывал?– Заглядывал. Там все по-прежнему.– Но это ж ничего не значит! Не удивлюсь, если он успел воскреснуть и теперь сидит себе на моем парадном крыльце.Джордж положил скоросшиватель Антонии, а на него – свои очки. Помедлил, вздохнул, провел ладонью по редеющим волосам.– Нервничаю я что-то, Фрэнни. Опасаюсь туда идти.– Опаска – дело естественное.Он опустил глаза.– А ты когда-нибудь боишься?Я открыл было рот, но остановился. Джордж слишком хорошо меня знал. Лгать было бесполезно.– Бывает иногда.Он кивнул, как будто всегда это знал.– Ты никогда не боялся. Сколько тебя помню – ни разу не видел тебя испуганным.Я вытащил из кармана свой перочинный нож.– Смотри, Джордж, страх, он вроде этого ножика. Он служит одной цели: резать на части. Но если его сложить и сунуть в карман, вреда от него никакого.– Ну, и как ты это делаешь?– Ты сам создаешь свой страх. Он ведь не в воздухе, как какая-нибудь заразная болезнь. Чаще всего его рождает любовь. Когда любишь что-то так сильно, что потерять это было бы тебе невыносимо, то страх всегда где-то рядом. Я никогда ничего так не любил, чтобы волноваться из-за его возможной потери. Вот тебе и вся недолга. Магда говорит, это самая моя прискорбная черта. Может, она и права.– Неужели ты так мало любишь свою жену, что не боишься ее потерять?Я отрицательно помотал головой.– Фрэнни, ты это серьезно?Я отвёл глаза.– Да. Идем?Шествие возглавил Чак. Этот молоденький глупый пес считает, что мир крутится вокруг него. Стоило нам выйти наружу, как он исчез. Это произошло так быстро и неожиданно, что у нас с Джорджем буквально ноги к земле приросли. Он только что вышагивал в трех футах впереди нас, самоуверенно размахивая хвостом, как это свойственно таксам. И вот в одно мгновение пропал: хлоп – и нету!Джордж сделал шаг вперед и неуверенно позвал:– Чак?Дворик был небольшой, аккуратный. Псу в нем просто некуда было спрятаться. Но Джордж поспешил в дальний угол, склоняясь чуть не до земли, искал хоть какие-нибудь следы собаки.У меня зазвонил мобильник. Я инстинктивно почувствовал – что-то еще приключилось.– Шеф? – низкий голос Билла Пегга звучал взвинченно.– Слушаю.– Дом Скьяво горит. Просто полыхает. Явный поджог. Горит, будто его бензином облили.– Еду.Джордж бестолково крутился по дворику, разыскивая Чака. Я выключил мобильник и сказал Джорджу:– Забудь ты об этом. Тот, кто его умыкнул, просто играет нами. Сейчас ты его ни в жизнь не найдешь.
Он бросил на меня свирепый взгляд. – Не смей так говорить!– Его нет. Идем лучше со мной. Кто-то поджег дом Скьяво. Все складывается одно к одному, Джордж! Может, Чак окажется там!Зажмурившись, он помотал головой.– Нет, я лучше тут останусь. Он может быть где-то здесь.Я подошел и взял его за руку.– Как только мы собрались откопать Олд-вертью, я получаю сообщение, что дом Скьяво горит. По-твоему, это совпадение? Тебе не кажется, что нами кто-то управляет? Нам не следует сейчас это делать.– А может, как раз наоборот. Может, именно это ты сейчас и должен предпринять, Фрэнни! Возьми да откопай пса сейчас же.Я подумал, что в его словах, возможно, есть смысл. Только что мне было делать? Начальник полиции обязан быть там, где случилась беда. В настоящий момент беда была в пяти кварталах от нас с Джорджем – горел дом.– Послушай, я должен туда съездить. Вернусь, как только смогу.Он растерянно огляделся по сторонам.– Что происходит, Фрэнни? Скажи, что творится?– Вот в этом я и собираюсь разобраться.– О-ох, мама-мама, ну, на сей раз ты попал по-настоящему!Мальчишка стоял на горящей палубе… точнее сказать, мой старый знакомый стоял перед горящим домом Скьяво спиной к огню, руки в карманах. Рядом с ним находился какой-то чернокожий неопределенного возраста. Ни тот ни другой не обращали на огонь никакого внимания. Казалось, они смотрели только на меня.– Что ты здесь делаешь? – спросил я у парнишки. Позади них добровольная пожарная дружина Крейнс-Вью пыталась локализовать огонь. Эти ребята знали свое дело, но пожар разгорался все сильнее, и от них требовалось все их умение.Чернокожий шагнул мне навстречу и с улыбкой протянул правую руку.– Я пришел, чтобы с вами встретиться, мистер Маккейб. Мое имя Астопел.Я опасливо обменялся с ним рукопожатием. Мальчишка стоял молча, скрестив руки на груди, на лице – странное, обеспокоенное выражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95