Вы доказали, что я ошибалась. Что хотите на завтрак? И как вас, кстати, зовут? А то ведь так и буду звать вас дальше — «вы».— Джозеф Леннокс. Если хотите, Джо.— Нет, Джозеф мне нравится больше, если не возражаете. Никогда не любила сокращать имена. Так что же дать вам на завтрак, мистер Джозеф?— Что угодно. Ни от чего не откажусь.— Что ж, если заглянуть в холодильник, «что угодно» окажется дыней, или свежими вафлями, или постной ветчиной, кофе…— Я бы с удовольствием попробовал вафли. Много лет их не ел.— Вафли так вафли. Если хотите принять душ, ванная напротив спальни. Черт, я говорю так, будто у вас в запасе вечность. Можете остаться на завтрак? Я позвоню в школу и скажу, что заболела. Вам нужно куда-то? Сейчас всего восемь часов.— Нет-нет, никаких планов у меня не было. По крайней мере таких, которые могли бы конкурировать с вафлями и кофе.В ее ванной царила третья мировая война. Весь пол в мокрых полотенцах, на веревке понуро висит мочалка, перекрученный тюбик зубной пасты валяется без колпачка в раковине, и колпачка нигде не видать. Преодолев эту полосу препятствий, я принял душ и даже немножко помылся.Гостиная поражала обилием солнца и утренним теплом, стол ломился от вкусной еды. В толстых хрустальных бокалах был апельсиновый сок, а вилки и ложки пускали по стенам солнечных зайчиков.— Джозеф, пожалуйста, скорее садитесь и ешьте, пока все не остыло. Я прекрасно готовлю. Я сделала вам семь сотен вафель, и вам придется их съесть, а то поставлю двойку.— Вы учительница?— Да. Седьмой класс, общественные науки. — Она состроила кривую гримасу и напрягла бицепсы, как силач в цирке.Потом села за стол и взяла вилку. Мы оба сидели и смотрели, как дрожит ее рука. Карен положила ее на колено.— Извините. Впрочем, пожалуйста, не обращайте внимания и ешьте. Извините, но я все еще до смерти перепутана. На улице солнце, и все позади, и никто меня больше не схватит, но я боюсь. Это как простуда, вам знакомо?— Карен, может, вы хотели бы, чтобы сегодня я остался с вами? Буду только рад.— Джозеф, я бы очень, очень, очень, очень этого хотела. С какой части неба, вы говорите, свалились?— Из Вены.— Вена? Я как раз там родилась!В Вене, штат Вирджиния. Там жили ее родители и разводили борзых для собачьих бегов. Она сказала, что они прекрасные люди, которые получили в наследство столько денег, что это ошарашило их самих.Карен ходила в Агнес-Скотт-колледж в Джорджии (туда переехала ее мать), но ей там ничего не нравилось, кроме уроков истории. В колледж приезжал Ричард Хоф-штадтер и прочел лекцию по джексоновской демократии Ричард Хофштадтер (1916—1970) — американский историк, автор множества научно-популярных книг. Окончил Колумбийский университет (1938 г. — диплом, 1942 г. — диссертация), четыре года преподавал в университете Мэриленда и вернулся в Колумбийский университет, где работал до самой смерти. Автор книг «Американская политическая традиция» (1948), «Параноидальный стиль в американской политике» (1965), «Представление о партийной системе» (1969), «Насилие по-американски» (1970). Дважды лауреат Пулитцеровской премии — за книги «Век реформы» (1955) и «Антиинтеллектуализм в американской жизни» (1963); в последней книге обосновывал вызвавший немало полемики тезис о том, что это популистская демократия, крайне живучую модель которой предложил еще Эндрю «Гикори» Джексон (1767—1845; см. двадцатидолларовую купюру), виновата в глубоко укоренившемся у многих американцев предубеждении против интеллектуалов, которые воспринимаются как чужеродная элита

. Карен была так поражена, что тут же решила перевестись туда, где он преподавал постоянно, — это оказался Колумбийский университет в Нью-Йорке. Совершенно наперекор желаниям родителей она подала заявление и поступила в Барнард колледж, филиал Колумбийского университета

. Потом, пока ей не надоело учиться, она получила степень магистра истории в Колумбийском университете. Ей так понравился Нью-Йорк, что по окончании университета она поступила учителем в частную школу для девочек где-то в районе Шестидесятой стрит.Все это я узнал во время самого длинного завтрака, какой был у меня в жизни. Я сыпал вопросами как заведенный, чтобы она не вспоминала о прошлой ночи. Но сколько вафель можно съесть? Кое-как выбравшись из-за стола, я, отдуваясь, предложил пойти прогуляться. Она согласилась. Мне пришло в голову, что неплохо бы переодеться, но я не был уверен, стоит ли оставлять ее одну, и пошел в чем был.На улице стоял мороз, но день был ясный — впервые с тех пор, как я приехал. Западная Семьдесят вторая стрит — это целый мир в себе, и обычно там можно найти все, что бы вы ни искали, — ковбойские сапоги, экологически чистую лапшу, японские коробчатые воздушные змеи… Мы прогуливались туда-сюда, подолгу рассматривая витрины и обмениваясь замечаниями.Я влюбился в пару ковбойских сапог, которые Карен заставила меня примерить. Мне вспомнился рассказ Пола про Венский аэропорт и австрийцев в таких сапогах, но они были действительно бесподобны. Я чуть было не купил их, но оказалось, что они стоят больше ста сорока долларов.Мы пообедали в кулинарии, бутербродами с солониной. Карен пришлось нелегко, так как ее губа болела, но она рассмеялась и стала специально говорить одним уголком губ, как Маленький Цезарь фильм Мервина Лероя (1930), не первая гангстерская картина эпохи звука, а вторая (первой были в 1928 г. «Огни Нью-Йорка»), но самая влиятельная. Маленького Цезаря (образ, отчасти основанный на фигуре Аль Капоне) играл Эдвард Г. Робинсон, его подручного — Дуглас Фербенкс. А еще существует одноименная всемирная сеть пиццерий, которая входит в настоящее время в тройку крупнейших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61