Он сегодня проснулся весь в мыле, огорошил меня и захотел узнать, что я об этом думаю. Что я могла сказать? Нет? Возможно, он думает, что искупает этим свои прежние подозрения насчет тебя.— Не знаю. Меня от этого колотит.— Меня тоже, Джо. Но сегодня я не хочу говорить об этом. Еще столько времени, и много всякого может случиться. Давай лучше съедим побольше индейки и будем счастливы.— С этим может возникнуть небольшая трудность. — Я нервно вытер салфеткой рот.— Молчи! Лучше расскажи мне, что делала семья Ленноксов на День Благодарения. Вы ели индейку?— Нет, по правде сказать, не ели. Мой брат Росс не любил ее, поэтому мы ели гуся.— Гуся? Где это слыхано — на День Благодарения есть гуся? Похоже, этот Росс был настоящим извращенцем, Джо.— Извращенцем? Это слово к нему не подходит. Он… Ты заметила, Индия, что много расспрашиваешь о нем?— Да. Тебя это беспокоит? Хочешь знать почему? Потому что он, похоже, был интересным демоном. — Улыбнувшись, она стащила с моей тарелки маслину.— Ты любишь демонов?— Только если они интересные. — Она стащила еще одну маслину у меня из тарелки. — Знаешь эту строчку из Исак Динезен псевдоним датской писательницы Карен Бликсен, в девичестве Динезен (1885—1962). В 1913 — 1931 гг. жила в Африке близ Найроби, и впоследствии тот район Кении, где находилась их с мужем кофейная ферма, был назван Карен, в ее честь. Писала по-английски и была особенно популярна в Америке. Автор сборников «Семь готических рассказов» (1934; выпущен по-русски издательством «Северо-Запад» в 1993 г. под названием «Семь фантастических историй»), «Зимние сказки» (1942), «Последние сказки» (1957), «Анекдоты судьбы» (1958), автобиографических книг «Из Африки» (1937) и «Тени на траве» (1960). В 1985 г. Сидней Поллак выпустил фильм «Из Африки» с Мерил Стрип и Робертом Редфордом; а в русском переводе этот роман назывался «Прощай, Африка» (СПб: Лимбус-пресс. 1997)

: «Сотрудничать с демоном — волнующая вещь»?..Официант принес салат, и договаривать она не стала. Какое-то время мы молча ели, потом она положила вилку и продолжила:— Когда мы впервые встретились с Полом, он был немножко демоном. Удивительно, а? Но это правда. У него были сотни неоплаченных квитанций за нарушение правил уличного движения, и он часто воровал в магазинах с хладнокровнейшим выражением лица.— Пол? Воровал?— Да.— Не могу поверить. Мой брат тоже часто воровал в магазинах. Однажды он наворовал всем нам подарки на Рождество.— Правда? Как здорово! Знаешь, он был интересный! Я тебе тоже скажу кое-что: ты описываешь его с такими смешанными чувствами, каких я никогда не слышала. То он выглядит твоим кумиром, то ты делаешь из него Джека— Потрошителя.Мы поговорили об этом. Принесли второе, и официант спросил, подавать ли и на Пола или подождать, когда он вернется. Я посмотрел на часы и вдруг осознал, как долго его уже нет. Я взглянул на Индию, не беспокоится ли она. Несколько секунд повозив индейку по тарелке, она подняла глаза на меня.— Джо, это глупо, но, может, сходишь в туалет посмотришь? Я уверена, все в порядке, но сделай это для меня, ладно?Я положил салфетку и торопливо стряхнул крошки с брюк.— Конечно! Посмотри тут, гм, посмотри, чтобы официант не съел мою индейку, хорошо? — Я произнес это, слабо надеясь, что она улыбнется. Но выражение ее лица осталось неопределенным — нечто среднее между озабоченным и преувеличенно беззаботным.Я встал, но мне не хотелось уходить. Мне не хотелось двигаться с места. Я бы с радостью простоял так посреди ресторана, перед всеми этими людьми, весь остаток дня Ужас и чувство собственного достоинства — вещи несовместимые.Признаюсь, после смерти брата ужас стал неотъемлемой частью меня. В любой ситуации я всегда сразу же представлял себе самую жуткую вещь, какая только может произойти. Зато если я ошибался и ничего не случалось, я был в восторге. А если оказывался прав (что случалось редко), то ужас уже не мог поразить меня с такой силой, как во время гибели Росса.Я старался идти не слишком быстро, как ради спокойствия Индии (если окажется, что она наблюдает за мной), так и для того, чтобы не привлекать взгляды окружающих. Я смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Стук тысяч вилок по тарелкам и ножей по ложкам был громче и тревожнее, чем когда-либо. Он заглушал и шарканье моих ног по ковру, и все звуки, которые я издавал при ходьбе и в которые обычно напряженно вслушиваюсь, когда двигаюсь к чему-то, что меня пугает.В последнее мгновение я споткнулся о складку ковра и едва сохранил равновесие. Мужской туалет был прямо напротив ресторана в полутемной нише, освещенной лишь надписью «HERREN» над дверью. Я дотронулся до холодной металлической ручки и закрыл глаза. Потом, сделав гигантской глубины вдох, нажал на нее. Мои взгляд пробежал вдоль ряда блестящих белых писсуаров. Пола Тейта там не было. Я выдохнул. Туалет был неестественно ярко освещен, и в нем резко пахло хвойным антисептиком. За рядом писсуаров, напротив белых раковин, выстроились кабинки.Направившись к ним, я позвал Пола. Ответа не последовало. Мною снова начал овладевать жуткий страх, хотя разумом я и понимал, что Пол может быть в сотне других мест: разговаривать по телефону, просматривать журналы где-нибудь на лотке…— Пол!Я заметил какое-то движение под дверью средней кабинки и, не успев ни о чем подумать, опустился на колени посмотреть, что это.Одно мгновение я был уверен, что узнал его видавшие виды черные туфли, но потом ноги медленно поднялись и исчезли — как будто тот, кто был внутри, подтянул их к груди, повинуясь некоему причудливому капризу. У меня мелькнула мысль, что надо бы придвинуться поближе к кабинке и рассмотреть все получше, но остатки здравого смысла взяли верх, вопия, что хватит ползать по туалетному кафелю, а надо скорее бежать отсюда ко всем чертям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61