– Нет. Знаешь, вот ведь что забавно, я только недавно понял: мы так часто поступаем автоматически, рефлекторно, буквально не замечая. До тех самых пор, пока вдруг неизвестно почему не прекратим это делать.
Этрих не удержался от вопроса:
– Так ты писать перестал? С каких пор? – Он едва не прыснул со смеху.
Улыбка, которую Этрих тщетно пытался погасить, не укрылась от взгляда Бруно. Он скорчил гримасу:
– Знаю, это звучит забавно. Да и вся наша с тобой история просто до жути смешная, верно?
Лифт остановился на одном из этажей. Двери открылись, но за ними в коридоре никого не оказалось. Створки снова медленно и плавно соединились, кабина продолжила скольжение вниз.
Этрих, тщетно ожидая от Бруно пояснений, нетерпеливо произнес:
– Ну и?…
– И что?
– Ты ведь не затем меня разыскивал, чтобы сообщить, что перестал писать?
Манн ничего ему не ответил. Настороженно прислушиваясь к чему-то, он запрокинул голову назад, нахмурился и поднял руку:
– Ш-ш-ш! Помолчи.
Этриха эта очередная выходка Манна не на шутку разозлила, но он не подал вида, что рассержен, и покорно замолчал.
– Ты ничего не чувствуешь? Что-то сюда проникло. Оно здесь, в кабине. – Голос Бруно дрожал, но сам он при этом сохранял прежний невозмутимый вид.
– По-моему, тебе пора сходить к врачу, Бруно. Пусть пропишет успокоительное.
Произнося это, Этрих невольно выпрямился и обвел пространство кабины расширенными от страха глазами.
– Лифт только что остановился, но никто в него не вошел. Ты ведь заметил?
– Ну и что из этого?
Манн махнул рукой в сторону двери:
– По-моему, кое-что все же сюда проникло. Просто оно для нас невидимо.
Этрих испугался не на шутку. Да и кто остался бы спокоен, оказавшись на его месте, в тесной кабине, с человеком, у которого явно не все дома.
Лифт полз до следующего этажа целую вечность, но наконец остановился, и металлические дверцы скользнули в стороны, открыв путь к свободе. Этрих двинулся к выходу. Бруно цепко ухватил его за руку и потащил назад.
Этрих покосился на ладонь, сжавшую его предплечье.
– Отпусти меня немедленно, Бруно!
– Послушай…
– Если ты сейчас же не разожмешь руку, получишь по физиономии!
Бруно нехотя отпустил его.
– Как скажешь. Но тогда я пойду с тобой.
В коридоре у лифта окончания их перепалки терпеливо ожидал немолодой красивый темнокожий мужчина в дорогом, явно сшитом на заказ костюме темно-зеленого цвета. Но они так долго препирались, что едва успели выскочить из лифта, прежде чем створки дверей затворились и кабина уехала. Этрих извинился перед незнакомцем. Тот широко ему улыбнулся. И при виде его зубов в голове у Этриха все встало на свои места. Зубы у чернокожего мужчины были очень крупные, желтоватые. Они напоминали старинные слоновой кости клавиши фортепиано.
Память соткана из множества нитей. Потянешь за одну, и она приводит в движение остальные. При виде этих желтых крупных зубов Винсент Этрих покачнулся и едва не упал. У него в буквальном смысле подкосились ноги, и ему пришлось прислониться к стене, чтобы не потерять равновесие. Потому что он разом вспомнил все. В сознание его возвратилось то, что каким-то непостижимым образом оказалось стертым из него нынешним утром. Загадочной женщиной в его постели была Изабелла Нойкор. Та, что звонила ему по телефону, звалась Коко Хэллис. В этой больнице он умер. Бруно Манн тоже отбыл в мир иной, но, как и сам Этрих, вернулся оттуда. А этот симпатичный пожилой мужчина в зеленом костюме, что так тепло ему улыбается, – Тиллман Ривз, его сосед по палате.
– А вот и вы наконец, дорогой Винсент. До чего же приятно встретить старого знакомого из прежней жизни!
Трое умерших мужчин сидели в больничном буфете и потягивали кофе. Серьезный разговор пока не клеился.
– Так что же это получается: с тех пор как умерли, вы все время здесь? И не можете никуда уйти? – В голосе Бруно слышались нотки недоверия.
Тиллман Ривз потеребил пальцами подбородок:
– Нет. Это все равно, что очутиться в пьесе Сартра. Кстати, если уж говорить о пьесах, не читали ли вы «Доктора Фауста» Кристофера Марло, мистер Манн? Замечательная вещь, одно из моих любимых произведений. Так вот, Фауст спрашивает Мефистофеля, где находится преисподняя. И этот пройдоха отвечает ему: «Как где? Под небесами». – И длинные темные пальцы, оставив в покое подбородок, начертали в воздухе небольшой круг, чтобы обозначить подобие места, где все они в данную минуту находились.
Бруно беспомощно взглянул на Этриха, ожидая от него пояснений. Но Винсент молчал, и тогда Бруно перевел взгляд на пожилого негра и сознался:
– Я что-то не понял…
Ривз дружелюбно кивнул.
– Мы все трое по неизвестным нам причинам воскресли из мертвых. Вернулись в наши прежние жизни, хотя и утратив при этом некоторую часть воспоминаний. Мы не знаем, зачем мы снова здесь и что нам с этим делать… Помните ли вы, как прежде боялись смерти? Как готовы были чем угодно пожертвовать, лишь бы остаться среди знакомых людей и привычных вещей? Так вот, это наше желание осуществилось. И что же, вы счастливы? Ад находится как раз под небом.
За столиком воцарилась тишина. Бруно и Этрих мрачно обдумывали слова Тиллмана Ривза, который, дав им возможность поразмышлять несколько секунд, нарушил тишину словами:
– Я тоже мало что во всем этом понимаю, а меньше всего – почему вы двое можете перемещаться в пространстве куда пожелаете, а я навек заточен в этом тоскливом месте.
Бруно откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на затылке.
– А что вы тут делаете по целым дням? Чем можно себя занять в больнице?
– Наблюдаю за ходом операций, разговариваю с пациентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103