– Падение, как с Гаэлем. Если это было убийство, сработано чисто и ловко.
– Что она говорит об этом?
Луи пожал плечами:
– Говорит, что не толкала его, как и Гаэля. И дрожит как осиновый лист. Впечатление такое, что у нее от этой истории мурашки по телу. Я справлялся о Диего Лакасте, который во время следствия за одну неделю из пламенного защитника превратился в угрюмого молчуна. Она это подтверждает, даже говорит, что Диего всегда подозревал ее. До несчастного случая он был с ней словоохотлив и доверчив и очень старался помочь следствию. Потом вдруг переменился, в глаза не смотрит, доверять перестал. Она говорит, что без поддержки Мари, Севрана и детей она бы не выпуталась.
– Ей известно, где Диего?
– Нет, но она явно рада, что избавилась от него. Он давил на нее, как старый молчаливый призрак.
Марк дунул в бутылку.
– И старый призрак тоже исчез, – сказал он.
– Да, – Луи кивнул.
Он прошелся по тесному номеру и встал у окна. Было начало третьего ночи. Матиас прикорнул на одной из кроватей.
– Нужно узнать, что это за парочка, – вдруг сказал Луи.
– Думаешь, она действительно существует?
– Да. Когда мы ее найдем, то увидим, правда это или лажа. И кто автор стишка – простой доносчик или убийца, который размахивает у нас перед носом красной тряпкой. Здесь нам наверняка кто-нибудь подскажет имя любовницы Гаэля.
– Дарнас?
– Нет, Дарнас догадывается, но не знает. Нам нужен такой человек, который следит за всем, что происходит, с пользой для себя.
– Мэр?
– Шевалье, конечно, не ангел, но и не помойная крыса. Если бы он умел добывать информацию, то не опустился бы до копания в мусоре своего соперника. Нет. Я говорю об этом мерзавце Бланше.
– Так он тебе все и выложит.
– А почему бы и нет?
Луи повернулся. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом взял куртку и не спеша надел ее.
– Ты со мной?
– А ты куда? – вяло спросил Марк.
– К Бланше, куда же еще.
Марк оторвал взгляд от бутылки. На веке у него остался красный след.
– В такой час? Ты спятил?
– Мы здесь не для того, чтобы беречь его сон. Два убийства – уже перебор. В этом городишке людей просто истребляют.
Луи зашел в ванную, Бюфо брать не стал, захватил со стола бумаги и сунул их во внутренний карман.
– Давай быстрей, – сказал он. – Тебе ничего другого не остается, потому что если Бланше прикончит меня, пока ты дрыхнешь в гостинице, тебя до конца дней будет мучить совесть, а тогда плакали твои Средние века.
– Бланше? Ты его подозреваешь? Вот так, ни с того ни с сего, только потому что у него рожа противная?
– А по-твоему, такая рожа – это нормально? И чего ты вообще о ней начал? Что ты в этом понимаешь?
– Ты меня достал! – крикнул Марк, вскакивая.
Луи стоял рядом и спокойно глядел на него. Потом поправил воротник его куртки, распрямил ему плечи и приподнял подбородок.
– Так лучше, – проговорил он. – Прими-ка воинственный вид. Давай, так чтобы стало страшно. Не вечно нам тут торчать!
Марк сожалел, что ввязался в эту историю. Сидел бы сейчас в тепле у себя в Лачуге в Париже и занимался XIII веком. Гот эпохи меровингов просто сбрендил. Однако Марк все же попытался напустить на себя угрожающий вид. Будь он мужчиной, было бы проще. Да ведь он и есть мужчина, так в чем же дело.
Кельвелер покачал головой:
– Представь что-нибудь отвратительное. Я имею в виду не еду и не жабу, что-нибудь покруче.
– Избиение альбигойцев Симоном де Монфором.
– Ладно, – вздохнул Луи. – Ну вот, уже неплохо, почти убедительно. Пока будем там, все время думай об этом Симоне. Захвати его, – прибавил Луи, указывая на уснувшего Матиаса. – Лишним не будет.

XXVI

Луи несколько раз постучал в двери Бланше. Марк был напряжен, мускулы так и ходили у него по спине. Все подробности альбигойской бойни вставали в его памяти, в руке он сжимал бутылку пива, засунув палец в горлышко. Матиас не стал ни о чем спрашивать, он держался в тени, огромный, в сандалиях на босу ногу, неподвижный и бодрый. За дверью послышался шум. Дверь приоткрылась на цепочке.
– Позвольте войти, Бланше, – сказал Луи. – Гаэля сбросили со скалы, надо поговорить.
– А я тут при чем? – спросил Бланше.
– Если хотите занять пост мэра, вам стоит вмешаться.
Бланше отворил дверь и смотрел враждебно, с недоверием и любопытством:
– Если он умер, то спешить незачем.
– В том-то и дело, что не умер. Он сможет заговорить, если выкарабкается. Видите, в чем штука?
– Нет. Я здесь ни при чем.
– Разрешите пройти. Не стоять же нам всю ночь на пороге. Здесь не очень уютно.
Бланше кивнул. Как недавно в кафе, он принял вид слегка грубоватого, но все же славного малого. Марк подумал, что рост Матиаса и стальной взгляд Луи сыграли тут свою роль. Бланше впустил их в небольшой кабинет, указал на стулья, а сам уселся за широким столом с золочеными ножками.
Луи сел напротив, скрестил руки, вытянул длинные ноги.
– Итак? – начал Бланше. – Гаэля столкнули? Если бы вы не явились сюда рыться в дерьме, этого бы не случилось. Это на вашей совести, Кельвелер. А теперь козла отпущения ищете?
– Кажется, в хижине на мысе Вобан пряталась какая-то парочка. Мне нужно знать имя любовницы Гаэля. Итак, скорее, Бланше, имя.
– Я что, обязан его знать?
– Да. Потому что вы подбираете все, что под руку попадется, – при случае пригодится, чтобы заработать голоса. Я был бы очень разочарован, если бы вы его не знали.
– Ошибаетесь, Кельвелер. Я хочу стать мэром, я этого не скрываю, и я им стану. Но я пойду прямым путем. Всякие истории мне ни к чему.
– Неправда, Бланше. Ты шепчешься по углам, обливаешь грязью одних, клевещешь на других, ты очерняешь, брызжешь ядом, настраиваешь людей друг против друга, ты отмеряешь, прикидываешь, варишь свое зелье, а когда оно поспеет, тебя изберут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62